При мысли об овсянке – пусть даже на воде! – желудок жалобно заурчал, требуя свою законную порцию жиров, белков и углеводов.
В итоге выяснилось, что переживала я совершенно напрасно: в кухонных шкафчиках был вполне приличный запас продуктов. Я, правда, быстро поняла, что готовить что-либо серьёзное я просто не в силах. Поэтому взяла пачку с макаронами, рассудив, что отварные макарошки ничуть не хуже овсянки на воде.
Подошла к раковине и задумчиво уставилась на два крана вместо одного. Потом откуда-то из глубин памяти всплыла информация о том, что в Англии, особенно в старых домах, а порой и в новых, всегда два отдельных крана для воды. Причём холодная считается питьевой, а горячая – далеко не всегда. Ладно, с этим тоже буду разбираться потом, да и память Мэгги, надеюсь, будет постепенно пробуждаться более плавно, а не скачками, как сейчас.
Поставив кастрюлю с водой на плиту, я ещё немного порылась в шкафчиках и отыскала банку с чем-то, похожим на паштет, судя по картинке. Надпись "Stabburet" мне ни о чём не сказала. Открыла, принюхалась – ну да, очень похоже на классический печёночный паштет. В любом случае – сейчас не до ерунды!
Когда макароны были готовы, я переложила их в большую миску и тщательно перемешала с половиной содержимого банки. Получилось вполне прилично, во всяком случае, мне с голодухи показалось именно так.
Наевшись, я вымыла посуду, положившись на память Мэгги, так как при таких кранах процесс показался мне достаточно странным, и, убедившись, что входная дверь заперта, поднялась в спальню.
Я думала, что на новом месте ни за что быстро не усну, но усталость взяла своё, и я провалилась в сон, как только меня со всех сторон ласково обняла уютная и мягкая перина.
Глава 4
«– А если меня о чём-нибудь спросят? Я ляпну!
– И ляпай. Но ляпай уверенно. Тогда это называется «точкой зрения»
© «Москва слезам не верит»
Утро встретило меня ярким солнечным светом и заливистым пением птиц за окном. Сначала я никак не могла понять, откуда в моей квартире, окна которой выходили на заброшенный пустырь с высокохудожественными элементами свалки, птицы в таком количестве? Если я правильно помнила, здешние вороны и голуби не терпели конкуренции, при этом как-то смирившись с присутствием друг друга.
Вторым странным моментом было то, что за окном было тихо: не сигналили машины, не орали друг на друга и на прохожих алкаши у ларька с гордым названием «минимаркет», не лаяла соседская собака.
Третьим, самым удивительным, было то, что вместо старого продавленного дивана я лежала на чём-то восхитительно мягком и уютном, слегка пахнущем лавандой.
Поняв, что, лёжа в блаженной полудрёме, ответа ни на один из этих вопросов мне не получить, я неохотно открыла глаза и какое-то время тупо таращилась в тёмно-зелёный, расшитый золотыми павлинами балдахин.
Потом вдруг вспомнила всё, что случилось после того, как я вышла на станции с поэтичным названием «Ручейки», и резко села на кровати. Так это всё правда?! Это не яркий и красочный сон, из которого приходится уходить в унылую и порой тоскливую действительность?! Я действительно попала в городок Блайзбери?!
Я закрыла лицо ладонями и какое-то время просто сидела на кровати, думая обо всём сразу и ни о чём конкретно. Значит, теперь меня зовут Маргарет Стюарт, я библиотекарь и житель милого – во всяком случае, на первый взгляд – провинциального городка Блайзбери. Невероятно…
Наверное, мне следовало прийти в ужас от того, что я перенеслась в иной мир или в иную, параллельную реальность, откуда уже не смогу вернуться: лес-то, через который я пришла, исчез. Но страха не было, наоборот, было удивительное ощущение свободы, предчувствие удивительной и счастливой жизни. Даже если бы кто-нибудь захотел вернуть меня обратно, я упиралась бы руками и ногами. Там, в прошлом, меня никто – кроме судебных приставов – не ждал, я никому не была нужна: ни бросившему меня на произвол судьбы брату, ни сошедшему с ума и медленно угасавшему отцу, ни бывшему жениху. А здесь… Не знаю, насколько удачно складывалась жизнь Мэгги Стюарт раньше, но теперь, когда в моём распоряжении здоровый эгоизм, отсутствие большинства комплексов и жизненный опыт человека, пожившего в двадцать первом веке и получившего вполне приличное гуманитарное образование (пусть так и не пригодившееся в прошлой жизни), я точно не пропаду. Полагаю, небольшой провинциальный английский городок не намного страшнее привычных каменных московских джунглей.