– Кто тебя так обидел, что ты никому не веришь?

Еще один долбаный психолог в моей жизни. Все пытаются расковырять чайной ложкой прошлое и найти там причину моего дрянного характера.

– Так тебе только это интересно?

– Мне интересно все, что связано с тобой, потому что ты мне небезразлична.

Тяжелый случай.

– Пойду найду дамскую комнату.

Выхожу из-за стола, поправляя платье, иду искать указанное место. Вечер в самом разгаре, гостей становится больше, но, как только поворачиваю за угол, меня прижимают к стене.

Горячие ладони, резкий запах алкоголя, блестящая от пота лысина и такой же поганый взгляд, какой был раньше, маленьких, глубоко посаженных глаз. Неровная кожа лица, полные губы, я упираюсь в его грудь, стараясь не дышать, иначе блевану прямо на него.

– Привет, красотулька, я чувствовал, что мы увидимся снова. Не дала мне тогда, сучка хитрая, пела какую-то хуйню про высоту и яйца.

– А вы уже стали мэром или нет? Просто интересно, по каким схемам сейчас отмывают деньги слуги народа.

Вот кто меня опять тянул за язык? Гена икнул, моргнул три раза, приоткрыв рот, сделал шаг назад.

Не знаю, какая последует реакция, но надо уходить.

– А, я понял, ты их телка.

Не успеваю возразить или согласиться, как Геннадия на моих глазах разворачивают, а через секунду он летит на пол от сильного удара кулака.

– Кристина, все в порядке?

– Зачем ты его так? Господи, да отпустите вы его, не трогайте.

Рядом уже суетится охрана, причем и ресторана, и Геннадия, скручивая Андрею руки. 

Вот как тут не нервничать, когда вокруг такое творится? Больше никаких ресторанов, свиданий, уеду за город, сниму дом, буду жить и дышать свежим воздухом.

12. ЧАСТЬ 11

– Вот было бы смешно, если бы сейчас Семён нас вытаскивал из полицейского участка.

– Никто бы никого не вытаскивал, не имеют права задерживать.

– За мордобой в общественном месте?

– Я защищал даму.

– Кругом одни рыцари, прям вот плюнь и в героя попадешь.

Отворачиваюсь, смотрю в окно на яркие огни вечерней столицы, Андрей за рулем, едем домой, на моих коленях бутылка элитного шампанского, специально забрала, чтобы разбить о головы Шульгина и Громова при встрече, передать привет от Гены, урод, мать его.

Если, конечно, встречу.

Нас культурно выпроводили из ресторана, второй мой поход в «Сайгон» закончился разбитым носом кандидата в мэры и опухшей губой героя дня по моей личной версии – Андрея Макарова.

– Извини, что так вышло, дурацкий вечер.

– Дурацкий, согласна. Но не надо было махать кулаками.

– Я защищал свою женщину.

– Андрей, вот тебя никто не просил этого делать, и я не твоя женщина, – сорвалась, повысила голос, потому что достало это его благородство и правильность. До того приторно, что сахарным песком скрипит на зубах.

– Да ты слишком красивая, чтоб быть чьей-то, всегда независимая и сильная, ничем не пронять.

А еще дура гордая, так говорил Громов.

– Я далеко не такая.

– Нет, именно такая. А ты заметила? Мы сейчас ссоримся реально как семейная пара после испорченного похода в ресторан.

Андрей смеется, улыбаюсь сама, смотрю на него, как он морщится, трогая разбитую губу, но я не стану обрабатывать его раны. Хватит, было уже раз такое, достаточно.

Глажу ладонью по животу, это успокаивает и расслабляет, думаю о малыше или малышке, не знаю пока, кто там и какого цвета у ребенка будут глаза, или вообще на кого он будет похож.

– Кто его отец?

– Мужчина, – отвечаю не сразу.

– Ты все еще любишь его?

Рука замирает на месте. Люблю ли я его? Точнее, их. Не могу сказать уверенно. Что есть любовь? Когда не хватает воздуха, потому что их нет рядом? Когда так хочешь увидеть, а воспоминания щиплет глаза слезами?