И есть один единственный способ сделать это – оттолкнуть мужчину. Просто выставить руки перед собой, упереться ими в мощную грудь, скрытую под тканью тёмно-синего пиджака, и оттолкнуть.

Но даже от одной только мысли, что мне придётся коснуться Астахова, тело бросает в дрожь. Самой двигаться дальше просто некуда, быть может, попробовать просто сказать?

– От-тодвинься, пожалуйста, – выдыхаю чуть слышно.

Голос предательски дрожит, голова идёт кругом, я словно под гипнозом. Пытаюсь сбросить с себя наваждение, но не могу.

– Мхм, прости, – мужчина отстраняется, но продолжает пожирать меня взглядом.

Таким… Раньше я таяла от него, сходила с ума и отдавалась, не раздумывая, но теперь это в прошлом. Слишком много всего произошло за последние годы такого, что уже изменить или исправить нельзя.

– Я вчера тоже проверял документацию, – продолжает, как ни в чём не бывало, – наткнулся на некоторые нюансы, и вот что хотел спросить: раньше в магазинах сети реализовали собственную мебель, я правильно понял?

Нет, это невозможно. Мне кажется, что ещё немного, и я тронусь умом, ведь человек с лицом моего мужа спрашивает то, что настоящий Астахов и так должен знать. Это была его идея производить дизайнерскую мебель. Доступную, но вместе с тем, не обычный ширпотреб, а что-то своё, особенное.

А теперь я должна всё это рассказывать так, будто того, другого Андрея больше нет. И от одной только мысли об этом мне становится страшно. А что если?..

Да ну, нет. Не хочу верить, что это может быть правдой, что кто-то очень похожий забрал у Андрея имя и внешность и теперь явился ко мне, чтобы свести с ума. Укоряла Быстрыкина за его бурную фантазию, а сама туда же.

– Марта, ты меня слушаешь? – вторгается в мои мысли голос Астахова. – Я предлагаю взять в аренду цеха и возобновить собственное производство. Быть может, это поможет компании выбраться из кризиса.

– Скажи, Андрей, а зачем ты купил убыточный бизнес? – спрашиваю с лоб неожиданно и для мужчины, и для самой себя.

Находясь в полном замешательстве, я бросаю все силы на то, чтобы как можно внимательнее прочесть реакцию Астахова. Ведь если мой вопрос поставит его в неудобное положение, мужчина должен как-то проявить свои чувства.

Только чем больше смотрю на Андрея, тем больше начинаю думать, что передо мной не человек – робот. Он абсолютно спокоен, лишь уголки губ дёргаются в лёгкой ухмылке, но больше всего меня поражает, с какой невозмутимостью Астахов игнорирует мой вопрос.

Просто переводит тему. Точнее, продолжает говорить то, что сам считает нужным.

– Если ты не против, мы могли бы завтра посмотреть некоторые варианты, правда, они в соседнем городе. Но ведь это не проблема?

– Цеха в соседнем городе? – прокашливаюсь, шокированная тем, как строится наш разговор.

– Да, – Астахов откидывается на спинку стула и явно ждёт моего ответа.

Так хочет вместе отправиться в командировку? Но зачем?

– И на сколько дней растянется наша поездка? – уточняю, для себя ещё не решив, какой ответ дам в итоге.

– Два, в идеале три.

– Я не могу. У меня дети, если ты не заметил, – отвечаю резко.

Мне сейчас не до соблюдения правил этикета, я и так из последних сил сдерживаюсь от того, чтобы не разреветься на глазах у мужчины.

Выжата. Вымучена. Обезоружена.

– Заметил, но… Ты ведь оставляешь их с кем-то? К тому же их отец останется в городе, – добавляет с твёрдой уверенностью в голосе.

– Что? Какой отец? – в горле встаёт ком.

Расстёгиваю верхние пуговицы на платье, иначе просто задохнусь от недостатка кислорода. Ощущение, что Андрей играет с моей нервной системой, словно кот с мышкой. Отпускает ненадолго, даёт расслабиться, почувствовать свободу, а потом наносит новый удар. Тяжелее предыдущего.