Мир меняется, как и люди в нём. Когда-то мы с Владом были лучшими друзьями, напарниками. Начинали вместе практику в полиции, поддерживали друг друга, потому что только так можно было показать себя начальству и остаться в рядах. Нас было тридцать шесть человек в потоке и только мы вдвоём остались, и это говорит о многом, что есть в нас та самая жилка, способная преодолевать трудности. Но, затем пробежала кошка, ровно в тот момент, когда мы с Женей втрескались друг в друга. Брат был в ярости, хотя никогда не мог объяснить свою причину. И для себя оба решили, что лучше будем сторониться, не нарываясь на неприятности. Вот и вся великая дружба. Выхожу из кабинета в пустое пространство, которое погрязло в ночной сон. На том месте, где утром сидел молодой парнишка стажёр все ещё горел свет, а сам парень носом уткнулся в стол. Я ухмыльнулся и цыкнул, очень шумно. Парень мгновенно подскочил со своего места, ударяясь головой о настольную лампу, разбивая лампочку в дребезги. Даже искорки были видны от небольшого взрыва, а шум битого стекла, как симфония, рассыпалась по всему столу и полу. Тот хватается за ушибленное место, а помещение теперь вовсе окутано кромешной темнотой. Я стою и жду его дальнейших действий, скрестил руки на груди, всем своим недовольным видом показываю, что готов метать гром и молнию. Паренёк застыл на месте, буквально в цвете лица меняется, а затем его тошнить начинает. Твою ж мать!

– Прибери за собой, идиот, – я указываю на блевотину, – И вали домой. Ещё раз увижу тебя здесь после окончания рабочего дня, – я останавливаюсь, выдерживая момент нагнетания. – Вышвырну в окно, не успеешь очухаться. – И для пущего устрашения делаю шаг вперёд, готовый продемонстрировать свои намерения. Парень мгновенно принялся вытирать своим рукавом рубашки остатки роскоши от обеда, шепча под нос свои извинения. Не смотрит мне в глаза, боится. Скорее всего завтра его уже здесь не будет. Так оно и лучше. В отделе нужны только бесстрашные, лишённые этих эмоций люди, иначе работа поглотит мозг и всю душу, выворачивая её наизнанку. Оставляю олуха на том же месте, краем глаза замечая, что у паренька кровь пошла по лбу с черепушки, и теперь капает на стол. Но молодняк не останавливается, продолжает стирать со стола. Прохожу по тёмному коридору, вот уже почти приблизился к кабинету Влада, вдруг слышу стоны. Женские. Дверь немного приоткрыта и моему взору предстала вопиющая картина удовольствия двух трахающихся людей. Неожиданно, однако. Девчонка секретарша всегда казалась не преступной. Хотя, если этот козёл ей чем-то пригрозил, зная своего бывшего друга – он мог, не удивительно видеть «живое» кино. Влад перегнул Веронику пополам, держит за длинный хвост одной рукой, а другой сжимает руки девчонки у нее за спиной. Вколачивает свой хер в её промежность. Хлюпающие звуки эхом отдаются по его кабинету. Вероника стонет с нарастающей силой, вот-вот готовая кончить. Я чуть приоткрываю дверь и становлюсь у стены, сложа руки, наблюдаю за сим действием. Влад стоит ко мне затылком, поэтому оба не замечают присутствия постороннего человека. Затем Влад переворачивает Веронику, и та, увидев меня, крепко сжала губы. Потому что я показываю ей жестом молчать. Она, будто понимая мой замысел, слегка кивает, а Влад даже не замечает её действия. Укладывает девушку на стол, шире раздвигает ноги и вновь по самые яйца входит в неё, и она начинает, уже притворно стонать от мнимого оргазма. Я продолжаю наблюдать, словно вуайерист какой-то, и мне абсолютно не стыдно, потому что, блядь, я и не такие оргии повидал. Оцениваю со стороны, как Влад старается разогреть Веронику, отправить её в полет фантазий, кидая пошловатые фразочки.