Я вспомнила, как мы играли и дурачились, будучи детьми. И как он заступался за меня. Однажды, когда мне было семь, старший мальчик наехал на меня на велосипеде. Я повредила ногу так сильно, что Майкл хотел его ударить, но мальчик без конца повторял, что наехал на меня не специально, я так быстро выбежала на дорогу, что он не успел среагировать. Так как за ним якобы не было вины, Майкл не мог расквасить его лицо. Он всегда старался поступать правильно. Но он и не мог оставить все как есть, он считал, что, являясь моим старшим братом, он обязан меня защищать и даже мстить за меня. Поэтому он попросил своего дружка поиграть с ним. Они бросали мяч через улицу – ту самую, где тот мальчик обожал кататься. Майкл высчитал момент, когда бросить мяч, чтобы он попал в проезжающего мимо парня. Тот был в бешенстве! Но Майкл сказал то же самое: он просто бросал мяч своему приятелю, он не мог предсказать, что кто-то в эту секунду проедет на пути мяча. Пацан потер задумчиво затылок и просто уехал. Мы так хохотали потом. Глупые дети…

Я была так долго и глубоко погружена в воспоминания, что заметила смену привычного маршрута, когда мы были уже за городом.

– Куда мы едем?

– Нужно держать это в тайне. На сей раз все серьезно. Босс выделил нам свой загородный дом. Ты никогда и никому не расскажешь, что увидишь там, услышишь и узнаешь. Понятно?

Заинтригованная, я кивнула:

– Понятно.

Дом Филса был огромным, из коричневого кирпича с белыми колоннами и высоким забором. У меня не было возможности полюбоваться интерьером, потому что Вудс сразу потащил меня в какое-то полуподвальное помещение. Хорошо хоть, оно не было жутким, пыльным и темным. Единственное, что отличало это помещение от любой другой красивой, богато обставленной комнаты любого крутого особняка – полное отсутствие окон.

Я уселась на белое кожаное кресло и приготовилась слушать.

– Надеюсь, тебе не нужно чай-кофе-туалет и прочее дерьмо и мы можем сразу приступить к делу?

– Сразу к делу.

– Отлично.

Он разложил свой чемоданчик на столе напротив кресла, где я сидела, и открыл его. Внутри был какой-то странный девайс с экраном, кнопочками и кучей проводов.

– Что это? – спросила я с некоторой долей беспокойства.

Он взял стул с высокой деревянной спинкой, сел возле меня и начал прикреплять все эти проводки к моей голове.

– Что вы делаете?! – доля беспокойства в моем голосе все росла и росла.

– Сиди тихо и не рыпайся.

Когда он закончил, я выглядела как новогодняя елка, украшенная гирляндой. Он нажал на кнопку, посмотрел в экран и кивнул удовлетворенно сам себе.

– Что?

– Теперь мы готовы к беседе.

– Ладно…

– Скажи мне: что ты думаешь о правительстве?

Я была настолько ошарашена, что пролепетала в ответ свое излюбленное:

– Чего?

Вудс, начиная раздражаться, повторил:

– Что ты думаешь о правительстве? Или ты глухая?

– Нет, не глухая.

– Ну так что?

– Хм… – Я стала быстро думать. Он хотел честный ответ или ложь? – Я индифферентна.

– Ага. – Все это время он наблюдал за чем-то на дисплее, у меня не было возможности увидеть, что там, потому что чемодан был развернут открытой крышкой ко мне. Через несколько секунд он торжественно изрек: – Ты врешь.

– Ох, боже ты мой… Что это за вопрос такой? Вы работаете на правительство, я не могу вам правду сказать!

– Это хорошо, тебе и не нужно. Что тебе нужно – это притвориться, что то, что ты говоришь – это то, что ты на самом деле думаешь.

– То есть соврать?

– Нет. Когда ты врешь, ты думаешь о правде, ты просто не произносишь ее вслух. А я хочу от тебя, чтобы ты реально думала то, что произносят твои уста. Понятно?