– Да, когда-то в одной компании тусовались, – кидает он через плечо.

– А рыжую? – слова слетают с губ быстрее, чем я понимаю, что несу.

Зачем мне вообще понадобилась эта информация? Я не фанат полоумных с дерзким характером. Мне же нравятся покладистые и послушные девчонки.

– Ее первый раз вижу.

Взгляд бессознательно поднимается. На балюстраде пусто.

– Пытаешься заставить выйти ее из комнаты силой мысли? – тихо произносит Язычник мне на ухо, чтобы остальные не услышали.

– Тебя на хрен давно не посылали? – фыркаю, не отводя взгляд.

– Я просто хотел выручить друга. Покричать «Пожар» или «Спасите-помогите», – усмехается он.

– Леон, тебе сейчас самому помощь понадобиться, – скалюсь, чувствуя нарастающее раздражение.

– О-пач-ки, Папочка злится, – протараторив, он сматывается в комнату.

Спокойной ночи, рыжая. Встретимся утром.

Отворачиваюсь и натыкаюсь на декоративную подушку с вышитой девчонкой, у которой ярко-оранжевые волосы. Уголки губ непроизвольно изгибаются, и я хватаюсь пальцами за переносицу.

Мария

– Все готовы?

Девчонки дружно кивают, и я нажимаю на плей.

Предлагаю к вашему прослушиванию Charli XCX, Icona Pop – I Love It.

Из маленькой, но громкой переносной колонки начинает играть энергичная песня. Заранее вооружившись половниками, пустыми пластиковыми бутылками, ложками и крышками из-под кастрюль, мы начинаем барабанить в такт, готовые подпевать во все горло.

– I got this feeling on the summer day when you were gone. I crashed my car into the bridge, I watched, I let it burn. I threw your shit into a bag and pushed it down the stairs. I crashed my car into the bridge. I don't care! I love it. I don't care!

Стуча импровизированными инструментами, мы смеемся и машем головами, подобно солистам из рок-группы.

– Рыжая, черт тебя дери! – слышу вопль помятого после сна капитана. – Вы какого хрена тут устроили?

Вслед за ним выбегают остальные парни и, судя по их лицам, не до конца понимают, что вообще происходит.

– Это месть за вчерашнее ваше поведение! – перекрикиваю музыку, не переставая стучать и широко улыбаться.

Ночью эта четверка решила, что может безнаказанно орать, неоднократно пересматривая тупой хоккейный матч. А утром поплатилась за это шикарным музыкальным представлением от четырех не менее шикарных девушек.

Брови Мишки сходятся на переносице, и он медленно двигается в мою сторону. Продолжая строить невинный взгляд, пытаюсь увеличить расстояние между нами, что вызывает на его лице хищную улыбку.

– Мармеладова, беги! – хором кричат девчонки.

Резко разворачиваюсь и, бросив пустые бутылки, бегу, как мне кажется, в самое безопасное место – на кухню.

Мне еще вчера вечером удалось всю ее рассмотреть. Просторная, в бело-бежевых оттенках, визуально увеличивающих пространство еще больше. Золотые вставки на плитке поблескивают от яркого освещения в темное время и от солнца в дневное. В центре кухни располагается большой обеденный стол на восьмерых человек. Вдоль одной из стен установлены панорамные окна, открывающие прекрасный вид на задний двор.

Краем глаза замечаю, что Миша меня догоняет, и забегаю за стол.

– Мармеладова, значит, – ласково мурлычет он, упираясь руками в столешницу напротив меня.

– Собственной персоной, – хмыкаю и ищу глазами способы отступления. – А тебя как? – задаю вопрос, аккуратно двигаясь в сторону двери, ведущей на задний двор.

– Чернов.

Он вынуждает меня ходить вокруг стола, играясь, будто с маленькой и глупой добычей.

– Вот и познакомились. А теперь, думаю, можно расходиться.

– Сначала я тебя накажу.