– Ваш наряд, леди…

– К черту! – выругалась, со всех сил дергая за ткань. Общими усилиями мы с Ринером превратили длинное платье в укороченное, примерно такой же длины как и красный лекарский халат.

Мужчины оторопели, глядя на акт вандализма со стороны знатной леди. А уж когда мои окровавленные коленки засеменили туда, куда их позвали – и вовсе рты открыли.

– Что? Дамских коленок не видели, девственники несчастные?

Хирургов лучше не сердить. В таком состоянии у нас напрочь отрубается инстинкт самосохранения, включается комплекс Бога, а уровень цинизма взлетает до небес.

Раскопки возобновились. Энтони подал руку, чтобы я подошла ближе и осмотрела пациента. Увы, сэр Кристиан стоял рядом. Без рубашки и это сильно отвлекало! По его мускулистому торсу стекали капли пота, волосы намокли, руки – сбились в кровь, грудь тяжело вздымалась от напряжения…

– Под этим валуном – актовый зал, – произнес виконт, вырывая из оцепенения. – Поисковый пульсар показал, что там тринадцать живых. Я должен убрать именно этот камень. Если тронем другие – людей завалит, и они погибнут!

Я села на корточки, рассматривая рану пациента. Камень придавил его ногу и живот. Если тронуть – мужчина умрет от шока и потери крови.

– Нельзя. Если вы поднимете камень – он погибнет за несколько минут.

– Для этого, леди, у нас есть лекари! – едко заметил виконт. – К тому же жизнь одного не стоит жизней тринадцати людей!

– Даже одна жизнь стоит того, чтобы за нее боролись! Я вам не позволю убить этого мужчину.

Сэр Кристиан усмехнулся и дал стражникам знак поднимать камень.

– Энтони! – я взмолилась.

– Решение, Джули, и быстро…

Пока мужчины выбирали сторону, с которой лучше ухватиться за тяжелую плиту и распределялись с разных краев, я лихорадочно соображала. Мужчине от силы лет тридцать. Слишком молод, чтобы умереть. Вот если бы камень с него подняли на операционном столе, то…

– На счет три, – скомандовал виконт. – Один, два…

– Стойте! Остановитесь!

– Кто-нибудь, уведите ее! – прорычал сэр Кристиан.

– Подождите. Всего одну минуту! Энтони. Как быстро мы доберемся до опе… твоей лаборатории с пациентом?

– Минуты четыре.

Я закусила губу – слишком долго.

– Абсолютного стазиса хватит?

Лекарь с сожалением развел руками:

– Минуты полторы. Абсолютный стазис дело затратное. Но, если Крис нас перенесет, то…

Виконт, тяжело дыша, смотрел на нас как на ненормальных.

– Пожалуйста, – взмолилась я. – Неужели для вас ничего не значит человеческая жизнь? Это же чей-то сын, чей-то ребенок! Вы заберете его шанс побороться за жизнь из-за гордыни и ненависти ко мне?

Запрещенный прием, но у меня не было выбора. Ледяная маска бесчувственности треснула. Сэр Кристиан вспомнил боль, которую пережил сам, потеряв семью, и эту боль не стереть.

– Куда?

– В мою лабораторию. Троих.

Энтони погрузил пациента в абсолютный стазис. Возможность переноса других – высший пилотаж в боевой магии. Это энергозатратное дело, как и абсолютный стазис, но у нашего пациента не было другого шанса.

Оказавшись в лаборатории, мы аккуратно уложили мужчину на носилки. За книжным шкафом уже слышался шум – ребята готовились к операции. Сэр Бовейн открыл потайную дверь, и мы на всей скорости понеслись в операционную.

На меня накатил мандраж. То особое состояние, когда счет идет на секунды. По телу рассыпаются мурашки, но мысли удивительно ясные, четкие. Руки действуют сами, отточенные движения, четкие проколы, выверенные надрезы.

Вскоре к нам присоединились Мэри и Кэролайн, которые принесли нужные лекарства и инструменты из моей операционной. Энтони отправился к месту взрыва, а мы занялись спасением жизни.