– Хорошо. Теперь подумаем над дизайном?

Что-то подсказывало – дело затянется.

– Сэр Иол, я полностью доверяю вашему вку…

– Леди Джулия!

Двери лавки распахнулись и на пороге застыла женщина: высокая, подтянутая, моложавая. На возраст намекали седые локоны, забранные в изящную высокую прическу, и искусная трость, украшенная россыпью самоцветов от затейливо изогнутой головки до низу.

Взгляд серых глаз показался знакомым.

– Я леди Иол, мать Эдгара. Здравствуй, сын, – мимоходом заметила она, степенно приближаясь ко мне. Как неминуемый конец. Как сердечный приступ. Как стеноз артерий… Поток аналогий становился тем ужасней, чем ближе надвигалась Эдгарова мать. С виду вся такая благожелательная, но вокруг нее будто черти пляшут.

Женщина остановилась и протянула ладонь, затянутую в ажурную перчатку изумрудного цвета под стать платью. Вежливо коснулась ладони лбом и склонила голову.

– Приятно познакомиться.

Так же приятно, как лечить зубы без анестезии.

– Прошу, уважьте старуху, выпейте со мной чашечку чая, – она говорила медленно, манерно, растягивая слова.

Что, простите? Чашечку яда?

– Мальчишки меня совсем задурили. Я истосковалась по интересному обществу. Не отказывайте, леди Джулия!

А в Китридже не принято отказываться. Можно дату сменить, но приходить сюда вновь у меня нет желания.

– Конечно, леди. С превеликим удовольствием.

Красиво врать – тоже искусство. С превеликим удовольствием я бы опрокинула чашечку горячего чая на коленки сэра Иола, чей халат по-прежнему вульгарно оттопыривался, чтоб поменьше мать дурил и чтоб она не тосковала.

Чай подали прямо в зале, в зону ожидания – я отказалась идти в дом, оправдавшись спешкой. Пока сэр Иол старательно выдумывал дизайн ненужных мне украшений, леди Иол утомляла расспросами. Ее интерес пугал даже больше интереса Эдгара. Тот хотя бы в мужья набивался! Впервые вижу, чтобы упорно набивались в свекрови.

– Вы знаете, – манерно начала леди Иол, удерживая фарфоровую чашку, оттопырив мизинец. – Эдгар с детства привык добиваться цели. Если уж он что-то решил, то не отступит.

Она говорила с гордостью, приподняв острый подбородок, и поглядывая на сына.

– Вряд ли слепую упертость можно считать достоинством.

Звякнула чашка о блюдце. Дрогнули крылья худого носа леди Иол. Эдгар тревожно вскинул голову.

– А вы прямолинейны, – выдохнула женщина, вернув самообладание.

– Виновата, – отставила кружку и хотела подняться, но леди добродушно улыбнулась и придержала меня.

– Не обижайтесь, леди Ортингтон. Когда вы станете матерью, поймете мои чувства. Вы правы. Порой Эдгар чрезмерно настойчив, но в этой жизни настойчивость имеет большое значение, не так ли?

Неприкрытая реклама Эдгара давала обратный эффект. Если его мать пробежится по столице с плакатом сына – не удивлюсь. Она ему и памятник поставит при случае.

– Ваше лицо кажется мне знакомым, – раз уж не получается сменить местность, сменю хотя бы тему.

– Мы виделись, но не успели познакомиться. Я часто разъезжаю и дома бываю редко. Сейчас тот счастливый случай, что свел нас вместе!

Счастливый? Мора гаденько посмеивалась под столом, досыта испивая мое раздражение. Я планировала заехать к Клифорду и наведаться к Эрнандо – поговорить насчет ворна, но мои планы рушились цепкой хваткой Эдгаровой матери. Это у них семейная черта.

Звякнул колокольчик на дверях. Вошел Фэйтон – родной брат Эдгара. Для полной идиллии не хватало только отца. Святого отца, ибо батюшка братьев почил в бозе.

Высокий, мускулистый, он служит в армии. Сходство с братом, определенно, есть, но Фэй спокойный, замкнутый и потому более приятный в общении. И он не хочет на мне жениться! Поприветствовав всех, мужчина перехватил тяжелый чемодан и обратился к матери: