Мальчик бережно погладил новую рубаху, подтянул штаны.

– Великоваты?

– Совсем чуть-чуть! Но я быстро расту! Вот, мама просила вам передать…

На стол легли монеты, завернутые в грязный платочек.

– Сэд, – голос дрогнул. Сморгнула подступающие слезы. Никогда не голодала. Ни на Земле, ни тем более на Тэйле, где вообще как сыр в масле живу. Возможно, поэтому чужая боль вонзается в мое сердце острым ножом несправедливости. – Будь любезен, не оскорбляй меня. Убери это.

– Леди, мы не заслуживаем такой доброты. Кто вы, а кто мы.

– И кто же я? – спросила, указывая на стул. Кэролайн подала мальчишке блинчики и налила горячего какао.

– Леди! Важная, знатная, богатая.

– Сэд! – перебила стройный ряд прилагательных. Пустых и безликих. – Я – всего лишь человек. Отними шелковое платье, вынь рубины из ушей, и ты не отличишь меня от миллионов других. Во мне, в тебе, в твоей матери – бьется одинаковое сердце. Это обычный орган, сгусток мышц, качающих кровь. Кровь, к слову, тоже одинаковая, за ненужными тебе особенностями. По большому счету, все мы – дюжина органов в кожаном мешке. Кому-то в жизни повезло, а кому-то не очень. Единственное, что нас отличает – это душа. То, что скрыто. Так к чему это я, – улыбнулась, подвигая тарелку с блинчиками и щедро сдабривая их сметаной. – Моя душа считает, что нашему миру не хватает справедливости. Я зарабатываю столько, сколько не могу потратить. Так почему ты отказываешь мне в удовольствии почувствовать свою значимость?

Мальчик поднял брови и почесал затылок.

– Хочешь меня обидеть? Или я не достойна дарить вам подарки?

Такого поворота Сэд не ожидал. Он покосился на завернутые в платочек монеты и неохотно забрал их.

– Я…

– Скажи, ты рад обновкам?

Лицо мальчишки преобразилось. Улыбка всех делает красивей. Через улыбку мы видим человеческую душу, и она у Сэда чистая, настоящая, прекрасная!

– Так позволь мне тоже порадоваться! Убери монеты, и я расскажу тебе что-то любопытное!

Сэд трескал за обе щеки и задорно хохотал, когда я пересказывала события вчерашнего вечера. Конечно, с известными упущениями, но ему и того хватило. Мальчишке Эдгар тоже не нравился, а вот ворна он очень хотел посмотреть, и я обещала, что мы вместе проводим его, когда приедет конюх сэра Ортингтона. Каково было мое удивление, когда в столовую вошел Том и, извинившись, доложил:

– Леди Джулия! Вы велели с утра передать его милости забрать ворна.

– Велела, – улыбнулась, откладывая очередное письмо с приглашением на обед.

– Так вот, просили дословно передать: «он дома»!

Том даже интонацию сохранил. Попытался, во всяком случае.

– Он издевается? Пусть немедленно заберет Корнела! Я не умею ухаживать за ворнами, к тому же, он перепугал моих лошадей и конюха.

– Так и передать? – переспросил Том, едва слышно повторяя сказанное мной.

– Передай, чтобы забрал немедленно.

– Немедленно. Хорошо. Сделаю!

Когда двери за Томом закрылись, я обратилась к Сэду.

– Ты в курсе местных сплетней и новостей. Кажется, сэр Ортингтон решил объявить мне войну. Я должна знать все о противнике!

Парнишка загадочно улыбнулся и, склонившись ближе, произнес:

– О, леди Джулия! Мне есть, что вам рассказать!

Ну, это Сэд, в силу своей наивности думал, что есть. Оказалось, сэр Кристиан – мужчина безупречной репутации. В нежелательных связях замечен не был ни во время счастливого брака, ни после него. В желательных, к слову, тоже не участвовал. Вообще, по дамам не ходок, что довольно странно для мужчины такой наружности и положения. Впрочем, его характер лучше дихлофоса отпугнет любую влюбленную леди. Нужно сильно отчаяться, чтобы попытать счастье с таким как виконт.