Молчал. А теперь вот разбудил посреди ночи – взбудораженный, нервный, какой-то возбужденный.

– Ты знаешь о Двериндариуме, мелкая? – сипло прошептал Ржавчина мне в ухо.

– Кто о нем не знает? Это место, где раздают волшебные Дары!

– Раздают… Дары! – парень недобро рассмеялся.

Я слегка дрожала от холода в неотапливаемой каморке, и он придвинулся ближе, обнял. Я вздохнула, окунаясь в привычное тепло его тела. Губы Ржавчины скользнули по моей щеке к уху, и я поморщилась – мне не нравилось, когда от него пахло вином.

– Все вранье, мелкая… Ты ничего не знаешь. А я знаю. Только что мне теперь делать, что же делать… я должен… должен! Мне придется уехать, уехать… Змеево логово! Клятый Двериндариум! Ловушка… Какая же все это ловушка. Нет… капкан! Капкан на зверя, – он недобро рассмеялся. – Но я должен, должен… Не бойся, мелкая. Ты слышишь? Понимаешь меня?

Я кивнула, хотя ничего не понимала. Язык парня заплетался, и он нес какую-то околесицу. Проклинал Двериндариум, шептал, что не хочет уезжать. Сжимал меня в объятиях. А потом вдруг начал целовать. У нас уже были поцелуи, но совсем легкие, дружеские. А теперь все изменилось. Он целовал по-настоящему, по-взрослому. И сжимал крепко, покрывая короткими поцелуями мое лицо и шею, дергая волосы. Снова прижался к губам, не давая мне вздохнуть, делая больно и не понимая этого… Я вырвалась, оттолкнула, стукнула напившегося идиота по рыжей башке.

– Совсем сбрендил? – прошипела сердито. – Ты мне губу прокусил! Я не кусок пирога, чтобы меня жевать!

– Вив… – прошептал он, пытаясь снова притянуть меня к себе. Его глаза блестели в тусклом свете луны. – Моя Вив…

Хотел сказать что-то еще, но тут я чихнула от пыли, набившейся в нос. Зажала себе рот руками, пытаясь сдержать громкие чихи и успокоиться.

Ржавчина отстранился, закрыл лицо руками.

– Да что случилось? – не выдержала я.

– Я вернусь за тобой, – он убрал руки от лица и выпрямился. Сквозь грязное окно лился бледный свет луны, вычерчивая контур лица и тела Ржавчины. – Вернусь. Ты должна мне верить.

– Я верю.

– И должна ждать.

– Хорошо.

– Скажи, что любишь меня.

– Очень люблю, – совершенно искренне прошептала я.

Но парень скривился недовольно.

– Не так.

Потер лоб, словно пытаясь сбросить хмельной туман. Поднялся.

– Времени нет, мне пора… Я тебя найду, мелкая.

И вышел. Я несколько ошарашенно посмотрела на дверь каморки, так ничего и не поняв. Снова чихнула. И отправилась досыпать.

Тогда я еще не знала, что утром моего друга в приюте уже не будет… Наставники скажут, что Дэйв Норман распределен для отработки еще накануне, а куда – мне знать не положено.

… реальность вернулась холодными брызгами Взморья и визгливыми криками чаек, носящимися над серой водой. Я стояла на коленях, подол плаща намок, как и брюки. Меня все еще трясло, а лицо было мокрым – от моря и слез.

Там, за Дверью, я встретила своего друга.

Эфрим приходил за мной, потому что именно я его притягивала. Я и мой рисунок, который он же и оставил.

Ржавчина – эфрим.

Почему? Что случилось и как это вообще возможно? Как он оказался в Мертвомире, почему стал чудовищем? Я не понимала. Моя голова раскалывалась от этого непонимания и ужаса. Я искала Ржавчину четыре года, искала и ждала. А он все это время был там, за Дверью? Но как?

Раньше я считала, что все, сказанное той ночью, было лишь несвязным хмельным бормотанием, но неужели Ржавчина знал, что окажется в Двериндариуме? Приютский мальчишка и Остров Двери? Как?

Я ничего не понимала!

Сжала виски ладонями, пытаясь сдержать бурю эмоций.

Пережитое тащило меня в бездну паники, и я скрипела зубами, пытаясь из нее выбраться.