И вот я стою, напряженная, как тетива у лука, и готова то ли деру дать, то ли к мужу податься, и вместо ожидаемого поцелуя, о котором столько всего написано, чувствую, как едва теплые губы легко касаются моей щеки и тут же отстраняются.

Разочарование, окутавшее все мое существо, было сложно описать словами. Ну, вот…

С другой стороны, может он уже устал со всеми подряд целоваться? Эта мысль мне почему-то совсем не понравилась, я нахмурилась, а потом вопросительно посмотрела на мужа.

— Я не целуюсь с детьми, — проговорил он, уже беря меня за руку и ведя к гостям.

И пока я машинально отмечала красоту его длинных пальцев, которую заприметила еще вчера, и наслаждалась прикосновением его руки, то подумала вот о чем…

Это что же получается? Если он даже целоваться со мной не хочет, дальше тоже что ли ни-ни?

Хм-хм-хм… А мой муж-то действительно интересный фрукт!

Передо мной была настоящая белоснежная пустыня. Северный ветер беспощадно дул, поднимая вихри снежинок, которые ранили и царапали мою кожу. Мне было очень холодно.

Я обняла себя руками и согнулась, сжимаясь в комочек, чтобы стало хоть немного теплее, но это не помогало. Холод с каждым мгновение пробирался все глубже, промораживая до самых когтей.

— Лиса, все хорошо. Я с тобой. Тише, маленькая.

Теплые руки нежно, но крепко обняли меня, даря тепло, согревая. Мягкие губы коснулись моей щеки.

— Я не дам тебе замерзнуть.

Я не знаю, кто ты мил-человек, но спасибо и на этом, хотя поцелуй был явно лишним. У меня вообще-то теперь муж есть, хотя погодите-ка… Голос-то подозрительно знаком. Правда, интонация у этого голоса странная, слишком мягкая.

— Я всегда буду рядом, Лиса.

Желая проверить свое предположение, немного повернула голову. За это маленькое движение пришлось расплатиться поцелуем, которые пришелся в глаз, но бог с ним. Пусть чмокает, мне жалко что ли.

— Эм, муженек? Ты ли это?

Малкольм нежно-нежно мне улыбнулся и крепче прижал к себе.

— Ты не узнала меня?

— Да тебя поди узнаешь! Скажу тебе, друг мой, ты… Потек.

Он негромко рассмеялся.

— И что же это должно значить?

Я плотнее прижалась к нему, потому что вокруг было жутко холодно, а в его объятьях тепло, и пояснила:

— Ну… Ты был весь такой из себя холодный и неприступный. А тут чего-то раскис, целуешь, обнимаешь.

— Глупенькая, как я могу быть с тобой холоден? Я люблю тебя.

Мои брови сами-собой полезли в волосы, и я, кашлянув, стала отстранятся. И пусть снаружи холодно, зато нет подозрительных товарищей, которые после первой встречи признаются в любви.

— Эм… Знаешь, это как-то немного странно… Хе-хе…

Он смотрел на меня мгновение с болью в глазах вселенского масштаба, а потом моргнул, и вдруг я поняла, что стою на балконе.

Свет луны озаряет белоснежные камни, а снег медленно падает с неба и щекочет по лицу. Рядом со мной раздался негромкий и незлой рык. «Альташ!», - сразу поняла я.

Дракон сидел недалеко от меня, покорно склонив голову, а на нем восседал Малкольм во всем своем великолепии. Его ленивый взгляд скользнул по мне, легкая улыбка чуть сгладила черты лица. Он протянул мне руку.

— Полетаем?

Я посмотрела, как на это предложение отреагирует дракон. К моему удивлению, он еще ниже склонил голову.

Нет. Я, конечно, все понимаю, чудеса случаются, но не такие же! В самом деле…

Пережив церемонию венчания, прием, устроенный в нашу честь, перезнакомившись с кучей совершенно ненужный мне людей, злая и раздраженная, я приняла ванну и побежала на балкон. Сегодня Альташ, после долгих уговоров, терпел мое присутствие две минуты, а потом стал шипеть. И совершенно невозможно, чтобы этот чрезмерно гордый и величественный дракон сидел и вот так вот покорно склонял голову.