У меня нет причин жаловаться на судьбу…

На работе я часто слышу: «Туве, на тебя приятно посмотреть! Ты такая, такая…» И слов не находят. Еще бы! Я же бывшая стюардесса международных авиалиний. А туда кого попало не берут – только длинноногих, стройных, проворных. Если бы не небо – сидела бы я в деревне под Немировым и вязала варежки на продажу, как это делает моя сестра. И, ясное дело, никогда не узнала бы, что такое «тартар из белой куропатки»… А это очень-очень вкусно, по-фински – «херкуллиста».

С Арто Ваатаном я познакомилась в самолете. Мужчина, сидевший на месте «17С», заказал виски раньше положенного времени. Я могла бы и отказать, но у него в руках была книга о Мумми-Троллях. Такой солидный господин. Немного похож на пекинеса – короткий нос, большие, широко посаженные глаза – и детская книжка! Я принесла виски и попросила разрешения посмотреть картинки. Так началось знакомство. Потом он всегда брал билет на мой рейс из Хельсинки до Киева и обратно. Летал часто. Имел вид солидного бизнесмена. Как выяснилось позже, бизнес у него был ма-а-а-ленький (что-то связанное с поставкой консервированной морошки). Но у него был свой дом с сауной на околице Тампере, двое взрослых детей, живших отдельно, и свобода выбора. И он выбрал меня.

А через полтора года после свадьбы оказалось, что Арто Ваатан – романтик. Таких я встречала и у себя на родине в большом количестве. Муж сначала прилично выпивал, потом бросил свой бизнес и подался к родителям в Лапландию, пояснив свой поступок старой финской пословицей: «Хочешь быть богатым – работай в городе, хочешь быть счастливым и свободным – стань оленеводом!» Он выбрал второе. Больше я его не видела. И все бы ничего, но дом он завещал детям…

Но мне было все равно. Ведь замуж я выходила не по большой любви. Просто примерно в то же время, когда он мне подвернулся на месте «17С», как раз пошли слухи, что меня спишут на землю. И я ужасно волновалась. Не знаю, чем я так насолила команде! Наверное, бортинженер решил взять на мое место свою приятельницу. Но ведь небо для меня – это все! Некоторые боятся летать, а я могла бы распахнуть люк и легко пробежаться по небесам. Уверена: никогда бы не упала! Однажды я попыталась это сделать. Вот после этого случая, когда милый Арто помогал моей напарнице отпаивать меня водой, и начались репрессии, поползли слухи. Представляю, как шипели мои завистники, когда Арто забрал меня к себе!

А уже потом был этот музей…

– Не знаю. Просто не знаю, что делать… – услышала я, как говорит директор роува Саатаннен. – Какой тут может быть выход?..

Она не догадывалась, что перегородка между ее кабинетом и подсобным помещением тоненькая, как картон. Или, скорее, у меня тонкий слух. Ведь если у человека тонкий вкус, наверное, и все остальное у него тонкое, деликатное…

– Какой может быть выход? – продолжает роува Саатанне, разговоривая с администратором роува Пайве. – Что с ней делать? Какая несчастная судьба! Совсем одна, в чужой стране… Сколько же ее тут держать? На это место давно претендует Ярмо. У него замечательная научная монография по детской литературе.

– Да она, корова, всем тут поперек горла! – говорит роува Пайве и даже зубами щелкает (она недобрая, эта администраторша!). – Неужели сама не понимает? Зачем вы ее подобрали?!

– Вы слишком суровы, – прерывает ее директриса.

– Это вы слишком мягки, роува! – не унимается администраторша. – Ей место в приюте для одиноких.

Роува Саатенне что-то отвечает своим тихим голосом, а я погружаюсь в фантазии. Я представляю себе несчастную толстую и одинокую корову, которая носится по снежной пустыне в поисках травы…