А потом он потерял равновесие.

По шатру пронёсся крик.

Бо в ужасе вытянул руки, надеясь в падении зацепиться за канат, и его пальцы, коснувшись металла, сомкнулись. Судорожно вцепившись в стальной трос, он попытался подтянуться, чтобы снова на него встать. Но сил было недостаточно.

– Минуточку, – сказал Ганеша и, опустив маленькую девочку на барьер манежа, поднялся на задние ноги, вытянул хобот и снял Бо с каната, словно переспевшую сливу.

Он осторожно опустил мальчика на землю, где Бо тут же рухнул на песок, потому что у него подкосились ноги. Сбитый с толку, Ганеша подхватил его ещё раз и попытался поставить прямо. И на этот раз у него получилось.

– Можешь сказать этим людям, чтобы перестали привязывать меня на ночь цепями? Это крайне неприятно, – попросил Ганеша. При этом он приветливо взглянул на Анни, которая уже утонула в объятиях мамы.

– Будет сделано, – пообещал Бо, погладив Ганешу по хоботу и заглянув в его тёмные глаза. Потом, ещё раз поклонившись великану, он вернулся обратно на зрительскую скамейку, а Ганеша спокойно позволил дрессировщице себя увести.

Очень многие захотели обнять Бо, но директор цирка оказался проворнее всех:

– Мальчик, ты сошёл с ума! Но я так благодарен тебе! Где, скажи на милость, ты этому научился? Ты же цирковой, верно?

– Был раньше, – смущённо ответил Бо и едва успел передать просьбу Ганеши, как к нему кинулась мама Анни. Крепкие объятия оказались даже приятными, хотя секунд тридцать он не мог нормально вдохнуть.

Отец семейства на одном из средних рядов вытряхнул из стаканчика попкорн и крикнул:

– Ребята, скинемся этому смелому юноше!

И все тут же полезли за кошельками.

Полчаса спустя Бо, покачиваясь, вышел из циркового шатра: в одной руке – гигантская шапка сладкой розовой ваты, в другой – семейная порция свежего попкорна, а в кармане куртки на этот раз всё же лежали сто долларов.

«А не такой уж плохой получился день рождения», – подумал Бо и вонзил зубы в самую сладкую вату в своей жизни.

Джефри, волк

Джефри после смерти младшей сестры и за несколько месяцев до его перевода в школу «Кристалл»

– Джеф, вставай! Как спалось, милый? – нарочито радостно прокричала мама.

– Нормально, – буркнул Джефри, немного поморгал, щурясь от света, и снова закрыл глаза. Дверь захлопнулась.

Он не ощущал в себе волка. Странное чувство, всегда внушающее ему беспокойство. Но разве можно ощутить себя волком, когда спускаешься, не приняв душ, по лестнице и запихиваешь в себя жирный бекон, который даже не пахнет добычей? Отец и мать смотрят в свои тарелки, говорить им не о чем. С тех пор как умерла Шарлотта, это обычно дело.

«Представь своё звериное обличье», – напомнил себе Джефри, вернувшись полуголодным в свою комнату и собирая школьный рюкзак. Он сосредоточился на образе, возникшем перед его мысленным взором, и ощутил, как меняется его тело, руки становятся лапами, а из выреза свитшота выбивается мех. И уже через несколько секунд из зеркальной дверцы платяного шкафа на него смотрел тёмно-серый волк. Правда, выглядел он не таким мрачным и пугающим, как хотелось Джефри, – скорее немного растерянным. Джефри обнажил клыки и зарычал на своё отражение. Вот так намного лучше. А потом волк немного покружил по комнате и обнюхал мебель, которую ему не часто доводилось видеть с такого ракурса.

– Милый, тебе пора, а то школьный автобус уедет без тебя!

Джефри упал на пол и положил морду на лапы. «Я доберусь бегом», – хотелось крикнуть ему – но тогда его наверняка сдадут в приют для животных. «И зачем я вообще этим занимаюсь?!» – пронеслось у него в голове. Толку никакого, только шерсть остаётся на прикроватном коврике.