О, как я понимал сейчас эти слова брата Николая! Для меня самого молчание природы недавно стало красноречиво говорящим. Так недавно я понял голос безмолвия, так недавно ощутил жизнь цветов, трав, деревьев…

Моя мысль снова перенеслась к жизни брата-офицера. Я опять подумал, как трудно, вероятно, было ему жить среди такого убогого духовно и умственно окружения. И какими же необычайными духовными силами должен был обладать сам мой брат, чтобы дойти самостоятельно до встречи с Али. А что это был именно Али, в этом я теперь уже не сомневался.

Из слов и действий брата мне вспоминалось много такого, что лишь сейчас я связывал в стройную нить образов. Всё яснее я понимал, кто был брат Николай и как я рядом с ним жил ряд лет, даже не предполагая, возле человека какой высоты я нахожусь…

Я не позволил себе улететь в воспоминания и стал читать дальше.

«Я стал вообще замечать в себе нечто новое: какое-то прозрение, – читал я. – Как будто бы все мои нервы стали восприимчивее, слух тоньше, глаза стали видеть зорче. Это очень странно и удивляет меня самого. После бесед с моим чудесным другом очертания его фигуры остаются надолго запечатлёнными в моей памяти, и мне всё кажется, что я вижу какое-то светлое облако на том месте, где он сидел.

Я начинаю мало сознавать время моего пребывания здесь и замечаю только, что я вдруг прихожу в себя, точно с неба сваливаюсь, потому что немой слуга прикасается ко мне и даёт мне понять жестами и улыбкой, что надо есть или спать, или пройти к коням, или ещё что-либо.

Странно – более странно, чем что-либо другое, – но я стал понимать совершенно точно, что мой слуга совсем не немой. И второе – я стал читать решительно все его мысли, точно его голова связана с моей нитью движущихся образов. В первую минуту меня это поразило, и я остолбенел, смотря в лицо немого. Но, заметив искорки юмора в его глазах и лукавую улыбку, с которой он смотрел на меня, я пришёл в себя.

В эту минуту я отдаю себе отчёт ещё в одной новой открывшейся во мне способности: я твёрдо знаю, когда придёт «Он», мой чудесный друг. И не только знаю, когда придёт, но даже чувствую, когда он только идёт и находится ещё далеко. Но ни разу мне не удалось подметить самого момента появления моего гостя. То ли от слишком напряжённого ожидания я утомлялся и засыпал, то ли я чем-либо рассеивал своё внимание, то ли меня отвлекал своим говорящим молчанием слуга, но каждый раз я вздрагивал, совершенно неожиданно встречаясь взглядом с незнакомцем.

Огонь его глаз всё так же приковывает меня, но теперь я уже не страдаю от невероятного давления его чистоты, которая так же превосходит меня, как недосягаемая чистота и любовь Бога.

И на этот раз я не уследил, когда и как он вошёл: я поднял глаза и увидел его сидящим на обычном месте, но ещё более ярким и ясным, чем накануне. Он сразу стал говорить, очевидно также не нуждаясь в условном приветствии, как не нуждался в нём я, ибо всё моё существо не только жадно ждало его, но я с ним и не разлучался, впитывая в себя брошенные им мне мысли.

«Сегодня я хочу тебе сказать о величайшем из путей ученичества, о пути скорби.

Прежде всего, что есть путь скорби? Это не сам способ добиваться своего духовного освобождения. Это великая самоотверженность тех людей, которые решаются идти по земле вестниками скорби, неудач и несчастья для всех тех, к кому его пошлют Владыки Кармы и рука их Учителя.

В чём смысл пути скорби для людей? По верованиям христиан, Христос сошёл в ад, чтобы спасти души грешных от вековой гибели. Его сошествие в ад было пророчеством христианства, оно принесло новому человечеству закон кармы и развеяло иллюзию добродушно-морального равнодушия к текущему моменту жизни, к тому «