На следующее утро я проснулась ни свет ни заря, вся в предвкушении грандиозной расправы над своим обидчиком. Быстро навела марафет: надела парик и очки, приклеила бородку. Красотка! Выглянула в коридор. Так, папа уже умотал на работу, а вот мама поёт в ванной. Есть вероятность столкнуться на первом этаже.

Последние несколько лет мы жили в коттеджном посёлке недалеко от города. Добираться было не особо удобно, особенно в час пик летом, когда все живут на дачах, но зато, как любит говорить папа, без лишних ушей за стенами.

— Даша! — позвала свою верную кнопку.

Сестрёнка вынырнула из комнаты практически сразу и, так же, как и вчера, захихикала над моим прикидом. Да так громко, что могла привлечь лишнее внимание.

— Тише ты! — шикнула я и махнула рукой, чтобы она подошла.

— Ты зачем опять вырядилась в пончика?

Да-да, именно после вердикта сестрёнки у Ильи появилась говорящая фамилия Пончиков.

— Надо так! Отвлеки маму по старой дружбе.

— Настёна, ну ты же знаешь: по дружбе помогать непрактично.

Мелкая вымогательница! И в кого только такая? Уж точно не в меня…

— Да помню я! Завтра приведу тебя на съёмки.

Если твой кумир выживет после этого вечера.

— Правда? — взвизгнула кнопка.

— Угу! Только ты будешь сидеть тише воды ниже травы, поняла?

— А ты опять вырядишься в костюм пончика?

— Да.

— Вот умора! — снова захохотала Дашка, хватаясь за живот.

— Будешь там ржать надо мной, я тебе рот заклею, чтобы не открывался!

— Не буду! — пообещала она сквозь смех. — Честно-честно!

— Вот и отлично!

Я сунула портфель под мышку и на цыпочках поскакала к лестнице.

— Задницей не виляй! — вставила Дашка, обгоняя меня, чтобы постоять у двери ванной на стрёме. — Парни так не ходят.

— Ты тут не умничай, я просто ещё не до конца вошла в образ.

— А ты не расслабляйся, а то Ромка усики тебе повыдёргивает, как узнает, какую комедию перед ним ломают.

Ха! Не успеет. Пончиков исчезнет раньше, чем Разумов себя по кусочкам соберёт после массового свидания. Но вслух я, конечно, этого не произнесла. Подмигнула сестричке, демонстративно расправила плечи и пошла походкой ковбоя к выходу.

Автобус задержался на целых пятнадцать минут, потому когда я влетела в квартиру Разумова, он уже вернулся с утренней пробежки и уплетал приготовленный Анной Тимофеевной завтрак.

Я подкралась к столу тогда, когда он допивал сок (на этот раз бордового цвета), и громко поздоровалась:

— Привет! Как самочувствие? Живой? — И грузно шмякнула его по плечу. Ох, и жёсткие у него бицепсы, всю ладонь отбила!

Как и предполагалось, Разумов поперхнулся от неожиданности, выплюнул добрую долю сока на стол и громко так, с выражением матюгнулся. Я девушка приличная, повторять не стану!

— Ох, прости. Не хотел.

Разумов стрельнул в меня раздражённым взглядом и сурово предупредил:

— Ещё раз так сделаешь — словишь по шее.

Ах, ну да! Не зря же вчера слабую левую тренировал. В любом случае проверять боксерские навыки Разумова у меня желания не было. Однажды он меня уже завалил, хоть и в другом смысле. Повторения что-то не хочется!

— Понял-понял! — Я примирительно подняла перед собой руки. — Впредь здороваюсь с порога и близко не подхожу.

Ух, фингал-то налился! Вот сюрприз для гримёрши будет. Петр — красавчик!

Чтобы сдержать злорадную улыбку, отвлеклась от любования побитого лица и переключилась на портфель. Достала ежедневник, приступая к объявлению сегодняшнего графика. А Разумов тем временем зачем-то уставился на мои руки. Что с ними не так? Лак стёрла, ногти спилила. Руки как руки…

— Тебе сколько лет, Илья? — перебил он меня на восьмом пункте.