Не дожидаясь ответа, мать развернулась и вышла из комнаты. Уверенная, что Лейтон поступит так, как нужно. То есть сделает то, что следовало… до того как.

Тихо выругавшись, герцог откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Тут дверь снова открылась. Но он не открыл глаза. Ему не хотелось видеть мать, не хотелось говорить с ней.

Раздалось деликатное покашливание.

– Ваша светлость…

Саймон тут же выпрямился и открыл глаза.

– Да, Боггз, слушаю.

Дворецкий пересек комнату и протянул герцогу серебряный поднос.

– Прошу прощения за вторжение, но для вас тут прибыло срочное послание.

Саймон взял тяжелый серовато-бежевый конверт. Повертел его в руках. Увидел печать Ралстона и тотчас же подумал: «Есть только одна причина, по которой Ралстон мог прислать срочное сообщение. Конечно же, Джорджиана! Возможно, уже не осталось времени… до того как».

– Оставь меня, Боггз.

Когда дверь за дворецким закрылась, он сломал печать и, развернув небольшой листок бумаги, прочел всего лишь одну строчку: «У Серпентайна в 5 часов. В этот раз одежда будет подобающей».

– Exspecto, exspectas, exspectat…

Она шептала латинские слова, бросая камешки в озеро и стараясь не обращать внимания на солнце, спускающееся к горизонту.

«Ох, не стоило посылать эту записку…» – думала Джулиана.

– Exspectamus, exspectatis, exspectant…

Уже много больше пяти. Если бы он собирался прийти, то уже пришел бы.

Ее горничная Карла издала недовольное фырканье, сидя на шерстяном одеяле в нескольких шагах от воды.

– Я жду, ты ждешь, она ждет…

А вдруг он отнесет записку Ралстону?.. Ох, тогда ее больше никогда не выпустят из дома. Во всяком случае, без целой армии слуг и дуэний.

– Мы ждем, вы ждете, они ждут…

Она бросила еще один камешек.

– Он не придет, – сказала Карла.

Джулиана повернулась к ней и проворчала:

– Ты говоришь так только потому, что хочешь вернуться домой.

Карла пожала плечами.

– Да, конечно, хочу. Но это не делает мои слова менее правдивыми.

Джулиана насупилась.

– Тебе не обязательно оставаться.

– Напротив, очень даже обязательно. – Горничная пересела под дерево. – И я бы не возражала, если бы в этой стране не было так безбожно холодно. Неудивительно, что твой герцог так отчаянно нуждается в оттаивании.

– Он вовсе не мой герцог.

– Тогда почему же мы торчим здесь на пронизывающем ветру?

Джулиана пристально взглянула на компаньонку.

– Знаешь, мне сказали, что английские служанки гораздо послушнее. Я подумываю, не совершить ли замену.

– Весьма рекомендую. Тогда я смогу вернуться к цивилизации. К теплой цивилизации.

Джулиана наклонилась и подобрала еще один камешек.

– Ждем еще десять минут.

Карла вздохнула с нарочитой драматичностью, и Джулиана невольно улыбнулась. Какой бы своевольной ни была Карла, она все же являлась частичкой Италии в этом незнакомом холодном мире. В мире герцога Лейтона…

Но почему же он не пришел? А с чего она взяла, что он придет? Он же не дурак…

– Хватит, идиотка. Он не пришел, потому что у него есть голова на плечах, – пробормотала Джулиана, глядя на озеро.

Да, хватит с нее ожидания. День уже на исходе, и она идет домой. Немедленно! А завтра она обдумает свои дальнейшие шаги – ведь она же не собирается сдаваться? Нет-нет, ни за что на свете! У нее еще неделя и пять дней на то, чтобы поставить этого надменного мужчину на колени.

Джулиана повернулась к горничной и громко сказала:

– Все, пошли домой!

– O, finalmente![1] – отозвалась служанка и вскочила на ноги. – А я уж думала, что ты никогда не сдашься.

Сдаться?!.. Нет, она никогда не сдается. Просто подстраховывается, собирается с силами к новой битве…