– Еще темно, – сонно запротестовал тот. – Пока солнце не встанет, даже Леголас их не увидит.

– Боюсь, мне уже не увидеть их ни при солнце, ни при луне, ни с холма, ни на равнине, – отвечал эльф.

– Где глаз не увидит, ухо поможет. – Арагорн припал к земле и долго слушал, а когда поднялся, вид у него был осунувшийся и встревоженный. – Орки далеко, их едва слышно. Куда громче топот копыт. Он чудился мне всю ночь, но тогда кони скакали на запад, а теперь повернули к северу. Там что-то случилось. Надо спешить.

Так начался третий день погони. Погода менялась; тучи то затягивали небо, то уступали неуверенному зимнему солнцу. Теперь Арагорн, Леголас и Гимли двигались цепью поодаль друг от друга. Эльфийские плащи потускнели, приняв цвет серо-зеленой травы, и даже в бесстрастном полуденном свете скрывали путников от любопытных глаз. Они бежали молча, не замечая усталости, не останавливаясь даже для еды, и благодарили в душе Владычицу Лориена за щедрый дар. Лембас прибавлял сил, и его можно было есть на бегу.

В конце дня далеко впереди показались невысокие холмы. Орочья тропа начала забирать к северу; на твердой, с редкой короткой травой земле следы читались уже не так отчетливо. Слева в отдалении серебряной нитью по изумрудной канве вилась Энтова Купель. И нигде – ни звука, ни шороха, ни живой души. Рохирримы жили дальше к югу, у лесистых отрогов Белых гор, а здесь, на восточных пастбищах, даже зимой со стадами и табунами кочевали пастухи. Странное запустение все больше беспокоило Арагорна.

К вечеру за спиной осталось около двадцати четырех лиг, и нагорье Эмин Майл скрылось из глаз. Небо затягивалось, и сам воздух вокруг помрачнел. Тонкий серп месяца пробивался сквозь легкую дымку, мерцали звезды.

– Эх, сколько времени мы потеряли зря, – с досадой сказал Леголас. – Орки бегут так, словно Саурон гонит их плетью. Боюсь, они уже в лесу.

Гимли скрипнул зубами.

– Горький конец всем трудам и надеждам, – сказал он.

– Труды не окончены, даже если надежда погасла, – проговорил Арагорн, прислушиваясь к чему-то. – Неладно в этом краю. Меня тишина тревожит. Я не доверяю даже этой блеклой луне и тусклым звездам. И я очень устал, хотя путь ясен, а других причин для беспокойства у Следопыта и быть не может, а вот поди ж ты… Видно, и вправду чья-то воля подгоняет наших врагов, а перед нами создает незримую преграду. Я чувствую это по тому, что усталость – не в теле, а давит на сердце.

– Так и есть, – подтвердил Леголас. – Я понял это, как только мы спустились с нагорья. Зло – оттуда, – и он махнул рукой на север.

– Саруман, – резко произнес Арагорн. – Но он не заставит нас отступить! Хотя остановиться все-таки придется. Вон, даже месяц скрылся. Утром двинемся на север.

На этот раз поспать удалось совсем немного. Их разбудил Леголас.

– Вставайте! Вставайте! – повторял он встревоженно. – Рассвет красен, что-то происходит на опушке леса. Нас зовут туда.

Они достигли холмов за час до полудня. Зеленые склоны постепенно превращались в скалистый гребень, уходивший почти точно на север. Левее, ближе к реке, миль на десять тянулись болота. Среди них, в зарослях тростника и рогозы, текла Энтова Купель. У южного склона холма обнаружился круг плотно утоптанной земли. Орочья тропа выходила из круга и вела на север, вдоль склона. Арагорн сосредоточенно вглядывался в следы.

– Орки побывали здесь позавчера, – сказал он наконец. – Если ничего не помешало им, то вчера вечером они должны были добраться до леса Фангорна.

– Я не вижу никакого леса, а только травы до самого горизонта, что на севере, что на западе. Может, забраться на холм? – предложил Гимли.