– Или зачислит нас в судовую команду, – сказал Консель, – и будет держать…

– …до тех пор, – закончил Нед Ленд, – пока какой-нибудь фрегат, более быстроходный или более удачливый, чем «Авраам Линкольн», не захватит это разбойничье гнездо и не вздернет весь экипаж и нас вместе с ним на реи.

– Весьма резонно, мистер Ленд, – заметил я. – Но, как мне известно, никто еще не делал нам каких-либо предложений. Поэтому бесполезно строить планы на будущее. Повторяю: нужно выждать и действовать в соответствии с обстоятельствами; и не нужно ничего делать, раз делать нечего!

– Напротив, господин профессор, – ответил гарпунер, не желавший сдаваться, – нужно что-то делать!

– Но что же именно, мистер Ленд?

– Бежать!

– Бежать из «земной» тюрьмы и то довольно трудно, но бежать из подводной тюрьмы и вовсе, по-моему, немыслимо.

– Ну-с, друг Ленд, – обратился к нему Консель, – что вы скажете в ответ на замечание господина профессора? Я не поверю, чтобы американец полез в карман за словом!

Гарпунер, явно смущенный, молчал. Побег в тех условиях, в которые поставил нас случай, был совершенно невозможен. Но недаром канадец наполовину француз, и Нед Ленд доказал это своим ответом.

– Стало быть, господин Аронакс, – сказал он после короткого раздумья, – вы не догадываетесь, что должен делать человек, если он не может вырваться из тюрьмы?

– Не догадываюсь, мой друг!

– А очень просто! Он устраивается по-хозяйски.

– Еще бы! – сказал Консель. – Куда приятнее обосноваться внутри плавучей тюрьмы, чем оказаться вне ее стен!

– Но прежде нужно вышвырнуть вон всех тюремщиков, ключарей, стражников! – прибавил Нед Ленд.

– Полноте, Нед! Неужели вы серьезно думаете взять в свои руки судно?

– Вполне серьезно, – отвечал гарпунер.

– Пустая затея!

– Почему же, сударь? Разве не может представиться удобный случай? А раз так, я не вижу причины им не воспользоваться. Ежели на этом поплавке не больше двадцати человек экипажа, неужто они заставят отступить двух французов и одного канадца!

Разумнее было обойти молчанием фантазерство гарпунера и не вступать с ним в спор. Поэтому я ограничился дипломатической оговоркой.

– При случае, мистер Ленд, мы вернемся к этой теме, – сказал я. – Но прошу вас запастись терпением. Тут надо действовать осторожно, а вы своей вспыльчивостью только все дело портите! Обещайте мне считаться с нашим положением и не впадать в гнев.

– Обещаю, господин профессор, – отвечал Нед Ленд малоутешительным тоном. – В рот воды наберу, не изменю себе ни единым движением, пусть даже не будут кормить, как нам того хотелось бы!

– Вы дали слово, Нед, – сказал я канадцу.

Разговор на этом кончился, и каждый из нас углубился в свои мысли.

Должен сознаться, что вопреки гарпунеру, исполненному радужных надежд, я не питал никаких иллюзий. Я не верил в счастливый исход, на который уповал Нед Ленд. Судя по тому, как искусно маневрировал подводный корабль, на борту должен был находиться солидный экипаж; и, стало быть, вступив в борьбу, мы столкнулись бы с сильным противником. Притом, чтобы действовать, нужно быть свободными, а мы сидели взаперти! Я не представлял себе, каким путем можно бежать из этого стального каземата с герметическими затворами. И если командир хранит в тайне существование своего подводного корабля – что было вполне вероятно, – он не позволит нам разгуливать на борту судна. Как он обойдется с нами? Обречет ли на смерть или высадит когда-нибудь на необитаемый остров? Мы были в его власти. Все мои домыслы, как мне казалось, были равно близки к истине, и нужно быть Недом Лендом, чтобы надеяться завоевать себе свободу. Впрочем, зная склонность канадца к навязчивым идеям, я понимал, что чем больше он будет раздумывать, тем больше будет ожесточаться. Я уже чувствовал, что проклятия застревают в его глотке, что в его движениях сказывается едва сдерживаемая ярость. Он вскакивал, метался, как дикий зверь в клетке, колотил об стену и ногой и кулаками. Время шло, голод давал себя знать, а стюард не показывался. Нашим хозяевам, если у них действительно были в отношении нас добрые намерения, не следовало так надолго оставлять без внимания потерпевших кораблекрушение!