Она сидела за кухонным столом, обхватив голову руками, и глядела на второго бывшего мужа с чувством глубокого неудовольствия.

– Нет, я не сказал, но, честно говоря, я пришел к тебе с одним фантастическим предложением. Я потом объясню, чтобы…

– Нет.

– Что – нет?

– Денег нет. И не надо ничего объяснять.

Копейкин понюхал свой ужасный чай, разгрыз снежно-белыми зубами кусок рафинада и с жаром возразил:

– Погоди, ты еще не знаешь…

– Сказала – нет. Лучше просвети меня, чем закончилось дело с полицией.

– Оно еще не закончилось, только начинается, к твоему сведению. Так вот. О моем общении с полицейскими. Они стали чуть ли не обвинять меня в том, что это именно я принес труп и приковал к твоей двери. Вроде как я тебя шантажировал, понимаешь? Но я им на это ответил, что даже худшие из авантюристов не идут на убийство. Потом я рассказал, что у тебя есть еще один бывший муж, самый настоящий бандит, который тебя бил и держал в страхе. А после развода продолжает угрожать и делать гадости.

– Ты рассказал им про Рысакова?! – не поверила Тася.

– Естественно, – непринужденно кивнул Юлий, отхлебнув свой зловонный чай. – И вот тогда они выкинули номер – предположили, что я и Рысаков вступили в сговор. Он убил девушку, а я помог ему организовать эту отвратительную инсталляцию. В общем, мы едва не подрались. Я им говорю – ищите Рысакова, а они говорят – разберемся без посторонней помощи. Я им стал доказывать, ссылаясь на литературные источники, что они выбрали неправильный путь…

– На какие источники? – против воли заинтересовалась Тася.

Пораженная рассказом Копейкина, она даже перестала поддерживать голову руками.

– В первую очередь – на Достоевского, – незамутненным голосом ответил тот. – Посоветовал перечитать «Преступление и наказание», «Игрока». Как же! Они вообще их не читали. Тогда я интересуюсь – читали они хотя бы Уголовный кодекс? Ведь по закону они не имеют права…

– Бедные ребята! – не выдержала Тася. – Все, Копейкин, не хочу я больше этого слушать. Давай попрощаемся. Я сегодня должна была улететь в отпуск, но, как видишь, осталась дома. На самолет я опоздала, и настроение у меня на нуле. Если с меня еще и возьмут подписку о невыезде…

– Я, конечно, не специалист, но, по-моему, это определяет следователь в процессе следствия. Подписки берут лишь у подозреваемых, а ты пока что считаешься свидетелем.

– Это ты тоже почерпнул у Достоевского? – угрюмо спросила Тася.

Видение Ильи на роскошном старом автомобиле мелькнуло и исчезло. Вместо него перед ней по-прежнему маячила жизнерадостная физиономия второго бывшего мужа. Физиономия была гладко выбрита и сияла здоровьем, достойным этикетки на пакетике пророщенных злаков.

– В каком-то сериале видел или в журнале читал, я уж и не помню. Но я вот что хотел сказать. У меня к тебе потрясающее предложение.

– Ты неоднократно делал потрясающие предложения, от которых оторопел бы даже барон Мюнхгаузен. И все они без исключения заканчивались просьбой одолжить денег.

– Это неправда, – заволновался Копейкин. – Помнишь историю с золотом финских партизан? А перезахоронение мумии внебрачного сына фараона Тутанхамона? Разве я просил денег? Я предлагал тебе участие в интереснейших проектах! Мне нужны были только твоя смекалка, твой энтузиазм!

– Ты прекрасно знаешь, что я даже за город на пикник не люблю выезжать, а уж скитаться по лесам и пустяням… Можешь мне голову не морочить: ты специально меня звал, чтобы я отказалась, но денег предложила.

– Если ты так считаешь, я не буду тебя разубеждать, – с чувством оскорбленного достоинства ответил Юлий. И тут же снова воодушевился: – Но если бы ты знала, какая тема сейчас у меня в руках! – Он сделал большие глаза, наклонился вперед и свистящим шепотом произнес: – Речь идет о секретных распоряжениях вождей Третьего рейха.