Мой ступор не укрылся от Кая. Его губы едва заметно сжались в недовольной гримасе, но уже в следующий миг Вертис молча прихватил меня за локоть и потянул в сторону от центрального входа.

– Рей приказал разместить тебя в приёмной. Сейчас здесь будет шумно и не очень красиво, – безэмоционально проговорил Вертис, буксируя меня к запасному выходу.

– А кто погиб-то? – Решив оставить вопрос Доры и Кая на потом, я сосредоточилась на здесь и сейчас.

И оглянулась, выискивая Рея. Его белокурую голову я обнаружила рядом со стенающей блондинкой. Девушка рывком бросилась на Локтара, взвыв ещё громче. А на её изящном запястье я обнаружила то, что камнем разбило все мои розовые надежды. Браслет фаворитки явственно указывал на статус крикливой блонди и говорил, что мне нет места в жизни Рейнара Локтара.

Прошло всего четыре дня, а я снова оказалась в приёмной Рейнара Локтара. Весь особняк «Мышкиных слёз» гудел, как потревоженный улей, а здесь, в этой светлой комнатке, царили тишина и покой. Если не считать воплей фаворитки, доносящихся из-за двери в кабинет Рея. Слов было не разобрать, но по интонациям говорящих чувствовалось: это не попытки успокоить истерившую блондинку. В голосе Локтара слышалась едва сдерживаемая ярость, в то время как его ручная игрушка пыталась ещё больше разжалобить Спелера.

Покосившись на замершего у входа Кая, я со скучающим видом принялась изучать комнату. Светлые тона, добротная мебель и множество маленьких миленьких мелочей, которые украшали пустующий стол секретарши – всё это складывалось для меня во вполне понятную картинку. Говорило о многом.

Рей, играющий на публике шута и паяца, отрицающий все привязанности и демонстрирующий наплевательское отношение к окружающим его людям, на деле оказывался совсем другим. Внимательным к своим работникам – иначе зачем разрешать секретарю засорять стол ненужными вещами? Только ради того, чтобы сотрудник чувствовал себя комфортно? Софа, стоявшая в другом конце приёмной, была слишком большой и громоздкой для простого офисного помещения и явно предназначалась для отдыха. И подставка для ног, спрятанная под секретарским столом, тоже навевала мысли об уюте.

Чем больше я погружалась в мир Локтара, тем больше понимала: всё, что я о нём знала, оказалось надуманным заблуждением. И такого Рея мне хотелось узнать заново.

– Тессея, можно вопрос?

Я снова вздрогнула. Не знаю, смогу ли привыкнуть к этому тихому, вкрадчивому голосу Кая, но стоило хотя бы перестать подпрыгивать.

– Конечно. – Я развернулась к Вертису и с вежливой учтивостью взглянула на вампира.

Почему-то в его присутствии я не могла расслабиться. Всего моего профессионального опыта не хватало, чтобы прочесть Кая, примерно понять, что за душа живёт в этой безэмоциональной оболочке.

– Какие цветы любит Феодора?

Что ж, если Кай рассчитывал выбить меня из колеи, ему это удалось. Я ожидала какого угодно вопроса, скорее всего, касающегося меня лично. Чего-то такого, что потом могло принести пользу его шефу.

Но Вертис уложил меня на лопатки.

– Каллы, – взяв себя в руки, пробормотала я. – Тёмно-бордовые и оранжевые.

Кай в ответ благодарно кивнул и снова уставился в окно. Если не обращать на него внимания, можно решить, что это просто интересный предмет интерьера. Немного жуткая, но всего лишь статуя.

Какое-то время я молча изучала профиль Вертиса, борясь сама с собой. Одна сторона кричала о необходимости вмешаться в это дело. Не дать Доре пропасть в отношениях с Каем. Вампиры не лучшая пара для людей, а тем более Спелеры. А другая часть меня здраво рассуждала, что не мне играть роль вершителя судеб и Дора вполне взрослая женщина, которая справится и сама. В конце концов, она в психологии ас, да ещё и медиум. И стоит только Каю дать повод, Дора вскроет его черепушку как консервную банку, а мозг встряхнёт так, что он на многие столетия заречётся обижать девушек.