-Зайди и купи, поняла!

-Угу.

-Не слышу?! – грозно.

-Да, поняла я, поняла. А потом что?

-Что? Что? – растерявшись переспрашивает.

-Ну и, допустим купила и что мне с этим добром делать?

-Андрияна, ты там от недотраха потупела? Не знаешь куда презики цепляются?

-Знаю, умная! – начинаю злиться. – Только утром я их выгнала, понимаешь?! А сейчас позвоню и скажу…Оу, привет, Захар, Демид, я тут подумала и решила всё-таки с вами трахнуться, так?

-Ты знаешь, очень даже хорошо звучит… - мир застывает…голос сестры слышу издали, конечности немеют, а я стою и тихо сдыхаю от смущения…

Потому что в стекле вижу отражение Демида.

Демида вашу мать!

-Ян? – взрывает мои перепонки крик сестры.

-Да, - сглатываю и выдавливаю из себя. – Я перезвоню, Слав.

На автомате кладу трубку и смотрю через стекло в размытое отражение травматолога…

Охо…и что теперь?

8. Глава 8

Хирургия – это самый дерзкий вид врачевания. Хирурги не могут быть слюнтяями и нытиками.

Хирурги меняют жизни миллионов людей на операционном столе, чью-то в лучшую сторону, чью-то в худшую. Все чувства и переживания остаются за дверью операционного блока. Когда в руки вкладывают скальпель, в голове остаётся лишь чёткий план операции.

Все перипетии, страдания, сомнения мы засовываем глубоко-глубоко и вытаскиваем лишь после того, как выдыхаем за пределами холодного помещения…

Мои переживания, сомнения и страдания последних двух дней, сейчас стоят чётко за моей спиной и с методичностью хирургической фрезы, буравят черепную коробку.

Медленно поворачиваюсь к Демиду.

Выдыхаю кислород, не стараюсь вдохнуть глубже, потому что знаю, этой порцией кислорода лишь обожгу лёгкие. Воздух вокруг нас накалился и потрескивает от напряжения.

Раскосые, чёрные глаза щурясь превращаются в щелочки, в которых мутной дымкой вьётся что-то ужасающее, пугающее. Он напряжён и кажется зол…

Морально готовлюсь к любому повороту событий, собираюсь с духом, но…застываю столбом, когда Демид просто разворачивается и уходит.

Просто ушёл? Вот так!

Провожаю его взглядом, как и ещё трое женщин, стоящих в коридоре. На такого проблематично не заглядываться. Высокий, брутальный, накаченный бог хирургии…

Чтоб его черти драли!

-И что это было? – мямлю в пустоту.

Он же слышал? Не мог не слышать.

Тогда почему ушёл?

Рука дергается к смартфону, желание позвонить сестре зудит на подкорке, но тут же отметаю его.

Этой только дай повод и вечером будет здесь. Нет уж.

Вздыхаю и иду в ординаторскую.

На сегодня я закончила, пациент стабилен и идёт на поправку. Завтра контрольное обследование и чао «Сердце». В какой-то мере сожалею, что время пролетело так быстро. В клинике не только персонал и оборудование на высоком уровне, в «Сердце» даже воздух другой, более концентрированный счастьем.

Двигаюсь прямо по коридору, просматриваю последние поступившие анализы парня и взвизгиваю в ужасе, когда моё тело, как тряпочку хватают и тащат куда-то.

-Тише ты, Андрюш, - выдыхаю, слыша знакомый голос. Но сердце выстукивает сверх ритм, и успокоить его в данный момент не реально.

-Ты что творишь, Захар! – ругаюсь шепотом. – Где мы вообще?

-Это склад, - так же тихо отвечает мне. Обвожу взглядом заполненное медикаментами помещение и возвращаюсь к кардиологу.

-И что мы тут делаем? – прищуриваюсь подозрительно.

-Я тебя решил украсть, - наступает на меня, оттесняя к металлическому стеллажу.

-Как это? – недоумённо хлопаю глазками.

-Ты закончила с Свиридовым? – киваю, врезаясь спиной в стойку. – Отлично, я тоже доделал то, что планировал…

-Ты же выходной? – вспоминаю, что говорил Захар, когда мы пили.