– Айрин, – ласково сказал барон, где-то в середине обеда. – Я подготовил список женихов для Дарии, и хотел бы сейчас обсудить их с тобой. Там есть несколько весьма перспективных кандидатур, очень солидные люди, к моменту брачного возраста им будет чуть больше шестидесяти. Но самый лучший вариант вот, – он извлек из папки карточку с каким-то крайне неприятным типом лет за пятьдесят на вид.

– Вы с ума сошли? Она ребенок, я не позволю!

– Ну-ну, детка, не стоит шуметь, а то все вокруг подумают, что ты совсем не владеешь собой. В общем-то когда тебя признают буйной, то и надобности в твоем согласии не будет, но мы же родня. Поэтому предлагаю решить все полюбовно. Просто подпиши вот тут, – он протянул мне еще кучу листов, вытащенных из папки. И успокойся. Водички? – он заботливо протянул мне стакан.

Хотелось вылить ему воду на голову и посыпать все сверху разорванными документами. Что-то внутри толкало отпустить свой гнев и сделать все, что хочется. Почему-то царила уверенность, что это нормально, правильно, и мне за это ничего не будет. Лишь какая-то часть вопила – Опасность!!! Барон все-таки что-то сделал со мной и сейчас провоцирует на скандал!

Но что, как? Я отказалась пить воду, сказала, что вспомнила, что уже пила сегодня капли дома. Я выпила нейтрализатор в туалете. Я не пила сок, даже умудрилась сцедить немного в пробирку. Я даже капсулу на всякий случай в стакане с водой растворила, только барону не смогла своих капель подлить, он вино пил и бокал практически не выпускал из рук. А сейчас я явно чувствовала, что со мной что-то происходит, и ничего не могла с этим сделать.

– Мне надо выйти, – пробормотала я. – Мне нехорошо.

– Сиди, – процедил барон, и я замерла послушным кроликом перед удавом. – Ты сейчас доешь все и подпишешь разрешение распоряжаться судьбой Дарии. Потом можешь устроить скандал и обвинить меня в чем-нибудь. Можешь даже посуду побить. А сейчас ешь!

И я против воли придвинула к себе тарелку.

– О, какая встреча! Барон, баронесса, рад вас видеть! Уютный семейный вечер, я так полагаю? – На стул рядом плюхнулся лорд Сталлер. – Ох, жарко. Что у вас тут, водичка? Как кстати. Вы не против?

И он не дожидаясь разрешения, выпил содержимое стакана. Вместе с растворенной в нем капсулой.

17. Глава 17. Сижу я в темнице...

Кап. Кап-кап…

Монотонный звук не успокаивал, наоборот, каждый “кап” добавлял раздражения. Не знаю сколько времени я просидела в этой сырой промозглой камере, но достаточно, чтобы пройти все степени принятия неизбежного – от отрицания до смирения. А действительность такова, что я, кажется, убила, инспектора Надзора лорда Адриана Сталлера. Во всяком случае, именно в этом меня обвиняет следователь.

Кап, кап-кап…

Закрываю глаза и зажимаю уши.

Стакан падает из побелевших пальцев инспектора…

Кто-то визжит, я как-будто сбрасывая оцепенение и кидаюсь к мужчине, что лежит лицом вниз…

Переворачиваю… Глаза его закрыты, изо рта идет пена. Отскакиваю, ударяюсь о стул, пошатываюсь и без сил сползаю на пол…

Что-то кричит барон Майер и обвиняюще тычет в меня пальцем… Я не слышу ничего, в ушах то ли визг, то ли звон. Пульсирует лишь одна мысль – я убила человека. Закрываю лицо руками, нет, нет, нет, этого не может быть! Хочу встать и встряхнуть лорда Сталлера, чтобы привести его в сознание, но тело не слушается.

Люди в форме берут под руки и грубо поднимают меня с пола. Они что-то спрашивают, но я не понимаю. “Нет нет, нет”, – твержу как заведенная.

Мне нельзя в тюрьму, у меня дочка. Барон заберет ее, если со мной что-то случиться. На все расспросы мотаю головой. Адам предупреждал, я не должна говорить, пока его нет рядом. Но в плане не было лорда Сталлера, пьющего яд!