Службу капитан начинал в уголовном розыске. Он по-прежнему старался быть в хорошей физической форме, хотя давалось это все труднее и труднее. Сытая и беззаботная жизнь, отсутствие серьезных нагрузок – все это сказывалось. У Петрова наметилось брюшко, движения стали не такими резкими, как раньше.

Но хватка капитана осталась прежней. Он умел делать больно и знал, как это сделать исподтишка, чтобы остаться ни при чем. Так что свой хлеб Петров ел не зря. Межгорный район пользовался у сезонных криминальных гастролеров дурной славой.

С криминальной шелупонью здесь не церемонились. И на процессуальный кодекс не очень-то оглядывались. В один прекрасный момент ты просто оказывался в горах, где тебе проводили сеанс «почкотерапии», после чего советовали убираться из района побыстрее. И это работало – по количеству преступлений Межгорный район приятно удивлял начальственных статистиков.

А отдыхающие – и это было не менее важно – чувствовали себя здесь спокойно и уверенно. Поэтому и приезжали из года в год.

По дороге от пансионата в Межгорную капитан Петров молчал. Водитель «лунохода» пару раз взглянул на него, но побеспокоить не решился. Только подкатив к милиции, сержант спросил:

– Еще куда поедем, товарищ капитан? Быть наготове? Или можно фильтр поменять?

– Да подожди ты со своим фильтром! – нервно проговорил Петров. – Потом поменяешь!

– Понял! – кивнул сержант. Когда Петров захлопнул дверцу и направился к крыльцу РОВД, он вздохнул: – Чего это с ним? Вожжа под хвост попала?..

Петров тем временем вошел в здание. Дежурный спросил:

– Ну что там? Будем высылать группу?

– Нет, – махнул головой Петров.

– Так, а чего этот еврей нас переколотил? Померещилось, что ли?

– Да нет. Накладка у них небольшая вышла…

– Понял, – расслабился дежурный. – Ну и слава богу. Баба с воза, кобыле легче…

Петров тем временем двинулся к лестнице. Его кабинет располагался на втором этаже. Подходя к двери, он услышал телефонную трель, но снять трубку не успел, телефон умолк.

Войдя в кабинет, Петров открыл окно, прикурил сигарету и перезвонил управляющему пансионата «Изумрудный». Это был тот самый лысый толстяк, который суетился у «лунохода». Звали управляющего Наумом Яковлевичем, что для лиц его профессии было скорее правилом, нежели исключением.

– Аллеу! – несколько вальяжно отозвался Наум Яковлевич.

– Это Петров, – коротко бросил капитан.

– О, Вадим Иванович! – Вальяжность как рукой сняло. Теперь в голосе управляющего сквозили искреннее уважение и почтительность. – А я вам только что звонил!

– Знаю, – выдохнул сигаретный дым Петров. – Узнали, что я просил?

– Да-да, конечно…

– Ну?

– Сейчас, секунду, только очки надену… Значит, так. Локтев Сергей Иванович, двадцать семь лет, прибыл из Светловодска…

По мере того как Наум Яковлевич зачитывал паспортные данные постояльца, Петров делал в ежедневнике короткие заметки.

– Ясно, – наконец сказал он. – Так, значит, приехал он вчера?

– Да-да, Вадим Иванович.

– Хорошо, Наум Яковлевич, я понял. Спасибо.

– Ну что вы, это же наш долг, оказывать вам, так сказать, всяческое содействие… – заполнил елеем трубку управляющий, но Петров его перебил:

– Всего доброго, Наум Яковлевич. Если что, звоните.

– Всего доброго, Вадим Иванович. Еще раз извините за беспокойство!

Отделавшись таким образом от говорливого управляющего, Петров посмотрел на часы и набрал номер СТО.

– Ало! – отозвалась трубка с армянским акцентом.

– Ашот, это Петров. Ну что там с моей машиной?

– Все в порядке, дорогой товарищ капитан! Все заказы отставили, все вместе занялись, даже я переноску держал…