— Вот и отлично! — улыбнулась Машка. — Они тебя не узнают. Скажу тебе по секрету, у мужиков память короткая на женщин легкого поведения.

— Я не женщина легкого поведения, — обиженно сказала ей.

— Это да! Но они-то не знают, а значит, и не заморачивались, чтобы запоминать тебя. Номерок телефона никто ведь не спрашивал?

— Нет.                    

— Ну вот и все, — подвела итог Уля.

— Что все? — не поняла я.

— Дальше живи и радуйся. И знаешь что? Купи себе ультрамодные дизайнерские туфли и сумочку, заявись на работу и таинственно так намекни своим мымрам, что это подарок босса. А дальше грымзы сами все додумают...

— Девочки, я не собираюсь эти деньги оставлять себе, — прервала я воодушевившуюся Улю. — Я хочу анонимно их вернуть.

— Обоим? — переспросила Маша.

— Да, — кивнула я.

— Но зачем? — не поняла Уля. — Они пожмут плечами и отдадут эти деньги другой... А ты можешь если не на себя потратить, то хоть в фонд больным детям отправить. Пользы больше будет.

Я замотала головой.          

— Нет, это не мои деньги. Если бы я не находилась под воздействием… то никогда не совершила бы то, что совершила. И если я оставлю эти деньги, то сама себе буду противна до конца дней. Это будет значит, что я действительно проститутка!

— Настя, ну что за бред? Никакая ты не проститутка. Вспомни фильм с этой... как ее там звали... Вспомнила, с Еленой Яковлевой! «Интердевочка». Она тоже не проституткой была, вообще в больнице работала, но тем не менее...

— Уля! Я тебя сейчас стукну! — одернула подругу Машка. — Нашла, блин, сравнение.

Уля надула губы и замолчала.

— Не слушай ее, — фыркнула Мария. — Поступай, как считаешь правильным. И знаешь, я даже поддерживаю тебя. Второй твой босс что написал в записке?

— «Спасибо за ночь и попробуй завтрак», — процитировала я.

Маша широко улыбнулась.

— Прекрасно! Пошли ему в конверте деньги с такой же запиской и сэндвич с кофе, пусть подавится.

Уля рассмеялась.               

— Представляю, какое у него будет лицо!

Я улыбнулась, потом хихикнула, ну а когда в голос захохотала Машка, я тоже не удержалась.

— И еще... ик! Добавь каждому по десять копеек сверху... ик! И подпиши, что ты благодарна за их труды...

Моя кухня вновь взорвалась нашим громким смехом.

Отсмеявшись и напившись воды, чтобы остановить икоту, Машка спросила:

— Насть, ну а секс-то тебе понравился?

Мои щеки залил яркий румянец, и я утвердительно кивнула.

— А кто был круче? — поинтересовалась неугомонная Уля. — Первый босс или второй?

Маша хихикнула и тоже выжидательно на меня посмотрела.

— Ну-у-у-у... — протянула я, чувствуя, как лицо полыхает огнем смущения и стыда.

— Да ладно тебе! Не красней, все же свои, — улыбнулась Уля. — Я ведь всегда вам рассказывала про своих любовников, начиная с университетской общаги.

— Да, по твоим рассказам можно новую «Камасутру» составить, — хмыкнула Маша и снова вернулась к моим боссам. — Так кто же был лучше?

— Да ладно вам, девочки... — попыталась я отнекаться, но натолкнулась на две пары прищуренных глаза.

Все понятно: пока не расскажу, не отстанут.

— Ладно, ладно. Они оба были хороши, — сказала я.

— Так не бывает, — пожала плечами Уля. — Все равно кто-то должен лидировать.

— Слушай, я была в таком состоянии, что мне, наверное, и бомж показался бы супер-пупер крутым мачо, — пробурчала я в ответ.

— Ну Настя-я-а-а... — протянула приставучая Уля. — Ну расскажи хоть в каких позах, что вы делали...

— Улька! Пошлячка ты! Отстань от Насти, ей и так нелегко. Девочку терзают моральные тараканы, а тут ты еще пристала со своим «расскажи да расскажи».