Рынок неприятно поразил Ирэн. Не столько скромным качеством товаров и довольно убогим выбором, сколько навозом под ногами. Нужно было смотреть и тщательно обходить свежие кучи. Впрочем, дальше от входа, в рядах, навоза почти не было, там люди ходили пешком, за исключением пары всадников, которые, очевидно, поленились слезть с коня и теперь мучались сами в узких извилистых проходах между прилавками и мешали другим.

Самое же тяжёлое зрелище представляли собой люди. Многие, как и Питер, не имели тёплой одежды и кутались в некое подобие шерстяных пледов, перехватив их на талии широким ремнём. Деревянная обувь – огромные башмаки, набитые для тепла мхом, а иногда – даже соломой. Женщины были одеты и ещё хуже. Несколько раз Ирэн замечала у резво бегущих служанок с корзинами овощей голые ноги под юбками. Ужас какой! Если учесть, что под юбками вообще ничего больше нет, как они выживают-то?! Сейчас погода прекрасная, а вот что они делают в морозы и метель?!

Конечно, не все покупатели отличались убогой одеждой. Но тех, кто кутался в меховые плащи и накидки, кто не побоялся бы даже мороза – было меньше половины. Особенно много таких, тепло одетых, как заметила Ирэн, было у рядов с тканями. Там она даже заметила уже уходящего покупателя, на котором, кроме длинной тёплой шубы, был ещё и большой берет на голове, украшенный какими-то белыми пушистыми перьями. Но у этого богача и лакей, следующий за ним, был одет тепло.

К продуктовым прилавкам даже подходить не стали. Впереди, перед леди Беррит, встали два солдата, которые принялись по очереди орать во всю глотку:

— Дор-р-рогу леди и дочерям лорда! Посторони-ись!

Люди торопливо освобождали проход, расходясь кто куда, и по пустому пролёту гордо шествовали леди Беррит, а за ней – Санти с Ирэн. Посмотрели ткани, кое-что прикупили, но совсем немного – такое или очень похожее сёстрам сложили в первые четыре сундука. Выбор же шерстяных и бархатных тканей был совсем маленький. Зато на одном из прилавков лежали несколько отрезов красивого шёлка. Тут и остановились.

Питер подёргал Ирэн за руку и, просительно заглядывая в глаза, сказал:

— Госпожа Ирэн, можно я сбегаю тут… по делу мне нужно…

Понимая, что паж хочет проверить, нет ли здесь его родителей, Ирэн согласно кивнула:

— Только не долго, Питер. А то ещё отстанешь. Подожди-ка… — она достала кошелёк и отдала мальчишке медную монету. — Купи себе что-нибудь, ты заслужил.

Питер с минуту неверяще глядел себе в ладонь, а потом яростно покивал головой – мол, всё понял, так и сделаю – и исчез в промежутке между двух столов с товарами. Леди Беррит углядела ещё какую-то ткань и застряла, разворачивая её во всю ширину, Санти топталась рядом с ней, а Ирэн, в сопровождении двух солдат, свернула к обувному ряду.

Обувь была не просто страшной, она и сшита была странно – не на левую-правую ногу, а на какую-то среднюю. Такого дива Ирэн ещё и не видела – обе туфли, похоже, шились на одной колодке! Покрутила пару в руках – да такие пока разносишь – ноги сотрёшь! Но выбора особо и не было, пришлось довольствоваться тем, что есть. Продавщица выскочила из-за прилавка, привычно бухнулась на колени на кучку соломы и помогла Ирэн натянуть это чудо, заглядывая в глаза:

— Сто лет будете носить, пресветлая госпожа! Моего мужа обувь на весь Ярг славится! И не пожалеете, такие удобные туфельки не каждый сошьёт!

Единственное, что Ирэн порадовало – валенки. Самые обычные валенки, которые ей доводилось носить ещё в молодости. Купила она сразу две пары. Одни, поменьше – себе, вторые – Анги, понимая, что у той наверняка нет дорожной обуви. Сунула покупку идущему за солдатами лакею и, оглянувшись, не увидела ни сестры, ни мачехи. Только где-то вдалеке взрёвывали солдаты: