– Подскажи-ка мне, Анатолий Васильевич… В первой операции ты с третьего этажа стрелял по второму. Или даже с крыши… Как там, наверху? Засаду можно устроить?

– Смотря куда стрелять потребуется…

– Как в тот раз, по второму, думаю, этажу. Может быть, и по третьему.

– Можно устроить. А сколько человек устраивать?

– Всю группу.

– Нормально. Можно. Можно еще одну такую же по численности, места на всех хватит. Часть разместить на третьем, часть на крыше. Все поместятся. А какая в этом надобность? Кого ждать? Поделись мыслями, командир. Может, совет деловой подскажу…

– Не сейчас. Вернемся, тогда всем расскажу, чтобы два раза не повторять…

Они как раз подошли к двери одного из двух номеров, что занимали «волкодавы» на втором этаже. Дальше по коридору с той же стороны находилась только дверь в бывший кабинет американского полковника Цитукаса. И в самом конце коридора еще не убрали залитый кровью часового письменный стол – раньше там был бандитский пост. На столе по-прежнему стоял электрический чайник, никем не тронутый. На стене имелась розетка, часовой мог на посту побаловаться мате, чтобы не засыпать во время долгого дежурства. Так бандиты охраняли покой и спокойствие полковника американской разведки.

А сейчас, уже потеряв этого полковника вместе с документами из его сейфа и с жестким диском его компьютера, американские пособники бандитов готовы были обстреливать соседние номера той же самой гостиницы.

Полковник Черноиванов так и дожидался «волкодавов» в том же номере, где они его оставили. При виде вошедшего капитана он поднялся и нетерпеливо потребовал:

– Докладывай, Алексей Терентьевич. Что там произошло?

– Да вы же сами, товарищ полковник, все, наверное, слышали, – кивнул Радиолов на шлем с гарнитурой связи, украшавший голову Черноиванова. – Нет там никакого второго входа в подземелье. Мы все проверили. Если бы такой вход был, мы нашли бы его обязательно.

– Это, по-твоему, значит, что Лугару ушел, а другие бандиты остались и заминировали вход?

– Я этого не говорил, – упрямо наклонив голову, ответил Радиолов. – Более того, я даже думаю, что Лугару не пользовался подземным ходом. Это так… Отвлекающий момент для нас, чтобы мы спать спокойно завалились или в подземелье сунулись и на мине подорвались. Для подполковника Волкоффа и тот и другой варианты подходят. Он победителем все равно объявил бы себя. При втором варианте сказал бы, дескать, как ловко обвел всех русских вокруг пальца, заманил в ловушку. Если второй вариант не сработает, остается первый: мы решаем, что утро вечера всегда мудренее, и собираемся утром все и обсудить. А он действовать начнет и не позволит нам проснуться. Типичное для хитрого убийцы течение мыслей…

– Ну-ка, ну-ка… Выкладывай, что надумал? – заинтересовался полковник.

– Я тут вспомнил, что у Оборотня есть и другая кличка в американском спецназе. Его раньше называли Great skill[9]…

– Я как раз, когда вы ушли, вспоминал эту кличку подполковника Волкоффа. Только меня она ни на какие мысли не навела. Но я рад, что навела хотя бы тебя. Поделись…

– Я однажды, товарищ полковник, как и вы, участвовал в совместных с американцами антитеррористических учениях. Тогда я еще взводом спецназа ГРУ командовал. И в момент, когда другие уже отказались от выполнения задачи, посчитав ее невыполнимой, и ушли отдыхать в палаточный городок, я со своим взводом остался на месте и все выполнил своим составом, хотя расчет велся на усилия трех взводов – моего и двух американских. Я хорошо помню, как американцы меня тогда называли тем же эпитетом – Great skill. Вспомнив это и проведя аналогию, я подумал, что другой Great