– Ступайте же назад, говорят вам! – прикрикнул на ребятишек Гордон. – Убирайтесь, или я вам задам!

– Ступайте, ступайте, малыши, – более ласковым тоном прибавил Бриан.

Две головки исчезли, но на их месте тут же показалась голова третьего мальчика, который спросил:

– Не помочь ли тебе, Бриан?

– Нет, не нужно, Бакстер, – отвечал Бриан. – Вы, Кросс, Вебб, Сервис и Вилькокс, оставайтесь с маленькими. Мы и вчетвером управимся.

Бакстер ушел, заперев за собой дверь изнутри.

«Остальные тоже боятся!» – сказал, как мы слышали, маленький Доль. Так неужели же на яхте, гонимой ураганом, не было никого, кроме детей?

Да, кроме детей никого не было.

И сколько же их было?

Пятнадцать человек, считая Гордона, Бриана, Донифана и юнгу.

Как же случилось, что они одни оказались на яхте?

На этот вопрос мы ответим позже.

И неужели на яхте так-таки не было ни одного взрослого? Неужели не было на ней капитана, не было матросов, не было рулевого?..

В том-то и дело, что нет.

Таким образом, на яхте не было человека, который бы мог точно определить ее положение среди океана – и какого океана! Тихого, простирающегося на две тысячи миль[1] от Австралии и Новой Зеландии до берегов Южной Америки.

Что же случилось? Куда девался экипаж яхты? Пираты его перебили, что ли? И оставили на «Мэри» одних маленьких детей? И давно ли яхта очутилась в таком положении?

На все эти вопросы дети-пассажиры, конечно, могли бы ответить, если бы с яхтой встретился какой-нибудь корабль и кто-нибудь осведомился об этом. Но даже если бы корабль и встретился – все равно, будь он парусный или паровой, – он не смог бы оказать помощь яхте, которую носило по волнам как щепку, – буря не дала бы ни малейшей возможности сделать это.

Между тем Бриан и его товарищи изо всех сил старались держать руль.

– Как же теперь быть? – спросил Донифан.

– Держаться, сколько хватит сил, и надеяться на божью помощь, – отвечал Бриан.

И это говорил маленький мальчик – в обстоятельствах, при которых даже взрослому человеку простительно было потерять голову и прийти в совершенное отчаяние.

Буря усиливалась, налетавшие шквалы сотрясали «Мэри» до основания. Грот-мачта[2] яхты уже давно была сломана и лишена снастей. Фок-мачта[3] еще держалась, но бо́льшая часть ее рей[4] была снесена и сама она с минуты на минуту грозила рухнуть на палубу. Тогда яхта окончательно потеряла бы способность держаться под ветром и, наверное, была бы захлестнута волнами.

Вот уже двое суток продолжалась буря, и все это время ни разу не была замечена земля. Хоть бы островок какой-нибудь попался! Приставать к берегу в таких обстоятельствах тоже было очень опасно, но мальчики готовы были рискнуть: это все же лучше, чем каждую минуту ожидать крушения.

И они пристально вглядывались в темную даль в надежде увидеть где-нибудь огонек, чтобы направить к нему яхту.

Но нет. Никакой огонек не блестел сквозь зловещий, непроглядный мрак.

Вдруг в первом часу ночи среди рева бури послышался страшный треск.

– Фок-мачта сломалась! – в испуге крикнул Донифан.

– Нет, – отвечал юнга, – это только парус оторвался от ликтросов[5].

– Тогда лучше снять его совсем, – сказал Бриан. – Гордон, оставайся у руля с Донифаном, а ты, Моко, ступай со мной, поможешь.

Моко как юнга имел кое-какое понятие о морском деле; Бриан тоже кое-чему научился, когда плыл на корабле из Европы в Океанию. Поэтому именно им двоим остальные мальчики доверили командование яхтой.

Бриан и юнга смело пробрались на нос корабля. Снять обрывки паруса было необходимо, так как они, вися́ мешками, только мешали и увеличивали опасность.