Я посмотрела на Антона и почему-то совсем расстроилась. А он ведь постоянно делал озабоченный вид и интересовался, не устала ли я, часом, а то загоняли они меня, наверное. Еще и подбадривал постоянно. Иногда совал батончики протеиновые и воду.

А то мне же даже толком поесть некогда было.

А я, как полная идиотка, смущалась и готова была горы свернуть, лишь бы быть рядом с этими двумя…

Да-да, надо быть честной с самой собой. Мне ведь не только хотелось доказать, что я могу всё, что не зря меня с собой взяли, но еще я была счастлива, что нахожусь рядом с мужчинами.

Они же такие… такие… КОЗЛЫ!

Еще и смотрят с иронией во взгляде – и явно нисколько по этому поводу не чувствуют своей вины.

– Все в порядке, Мария Карповна, – крикнул Антон. – Не надо никуда писать, идите работать.

– Да? Вы уверены? – только глухой не услышал бы расстроенных ноток в голосе старой змеи.

Вот ведь тварина, а… А еще в душу лезла, пыталась постоянно о родных поговорить. Вся такая добрая, хорошая тетушка.

Но мы с мамой сразу договорились, что я не буду про неё никому рассказывать. У нас даже фамилии были разные. Поэтому никто не знал, что мы вообще знакомы.

Я с детства, в общем-то, привыкла всё скрывать, ведь мы постоянно боялись, что тот урод, что назывался моим отцом, найдет нас.

Господи, да где мои глаза вообще были?

Хотя какие тут глаза будут, я же как савраска носилась, стараясь угодить всем и каждому. Думая лишь о том, как здорово, что у меня есть шанс и меня наконец-то оценят. Увидят, что я не зря чье-то место заняла.

А они?

Еле сдержалась, чтобы не заплакать.

– Уверены, – добавил мужчина, заставив меня опомниться и не показывать свою уязвимость.

Мама говорила, что стоит хоть раз это сделать – и сразу же заклюют.

Вместо этого я начала лихорадочно искать свои вещи и, о чудо, заметила их в кресле. Причем разложены они были предельно аккуратно.

И юбка с блузкой даже не помялись.

Сразу же надела трусы, отвернувшись от обоих мужчин и при этом не снимая простыни, затем белую легкую льняную юбку от костюма. Пиджак так и валялся у меня в чемодане. Ибо в такую жару носить его было просто невозможно.

Вот с бюстгальтером пришлось повозиться, но я ужасно не хотела оголяться перед этими двумя.

На душе было так гадко и муторно, что хоть волком вой.

Но я умела держать удар.

Не на ту напали, я еще найду на них на всех управу. И первым делом напомню про свою должностную инструкцию.

Я её так-то назубок знала и прекрасно понимала, что делаю слишком много… Но хотелось же, чтобы оценили.

И никто бы не посмел меня уволить. И даже не из-за покровительства мамы, а из-за того, сколько они уже моих прав нарушили. Я бы написала докладную в ответ, и эта старая мымра сама бы вылетела с работы.

Блин, как вспомню её сочувствующую улыбочку: «Ой, деточка, совсем тебя загоняли, бедненькая».

Она же даже меня заставляла сходить на обед. При этом говоря, что прикроет перед начальством.

Какая же я дура! Боги!

Быстро разобравшись с такой же белой полупрозрачной блузкой, я скинула уже ненужную простыню на пол и начала надевать босоножки. В туфлях ходить при такой жаре было невозможно, хорошо, что мама заставила меня их взять с собой.

Застегнув босоножки, я выпрямилась и, развернувшись, зло посмотрела на своих боссов, которые тоже не сидели без дела. Слезли с кровати и нарядились в обычные шорты. А торсы свои шикарные мускулистые оставили голыми!

Как же я на них обоих зла! И словами не передать!

Но молчать я не собиралась. Да, я обычно ненавижу конфликты и всегда стараюсь сглаживать любые углы, но если меня довести, то я превращаюсь в злобную фурию!