— Я… — так, срочно, срочно легенду! – Я хотела с парнем встретить! Сказала отцу, что в Прагу поеду, к подружке… Он парня не одобряет…

— А чего? – жарко дыхнул мне коньяком в шею Гном. Саня молча отпил еще коньяк, рассматривая меня пристально и недобро, — плохой мальчик?

— Папе не понравился, — уклончиво ответила я, стараясь не реагировать на мурашки по всему телу от его горячего дыхания.

— Ну да, папам плохие мальчики не нравятся, — рассмеялся Гном, невзначай навалившись на меня сильнее, — а вот девочкам–отличницам – очень даже. Ты – отличница, Лика?

— Да…

Разговор определенно приобретал нехороший оборот. Я облизнула губы, попыталась пошевелиться, отодвинуться чуть-чуть, но Гном словно не заметил моих попыток. От него одуряюще пахло свежим парфюмом, вперемешку с коньячным запахом и еще чем-то, сложно уловимым, но определенно приятным. Даже, я бы сказала, завлекательным.

Я отогнала предательскую и вообще ни в какие ворота не лезущую мысль, что , встреться мы в других обстоятельствах, я бы возможно… И с Саней, кстати, тоже. Было в нем что-то притягательное. В этой его мрачности, командном тоне. Ему было бы прикольно подчиняться… В постели… Если Гном определенно был таким массовиком-затейником в сексе, с которым не придется скучать, то Саня , со своей брутальной холодностью, привлекал именно отстранённостью, за которой ярко проявлялась огненная, обжигающая натура человека, умеющего сдерживать себя. До поры, до времени.

Ох…

Сильнее сжала бедра, стараясь делать это незаметно.

— И почему ты, хорошая девочка Лика, не осталась у своего парня, а пришла в новогоднюю ночь домой? – спросил Саня, одним махом опрокидывая в себя коньяк.

Глаза его блеснули в приглушенном свете камина, и отблески эти показались дьявольскими.

Черт, а похоже, я набралась. Незаметно для себя, потихоньку, полегоньку… С утра ничего не ела, а хороший коньяк – вещь коварная… Надо тормозить.

— Я… С ним поругалась. Поссорилась. И решила встретить Новый год одна.

— А чего поругалась?

— Неважно… — на дальнейшую легенду у меня уже не хватало сил и фантазии.

— Ну, в принципе, да, — кивнул Гном, выпил еще коньяк, настойчиво обновил всем, и мне тоже, хотя я убирала бокал, — давай-давай, хорошая девочка Лика… Старый год провожаем. Надо его так проводить, чтоб он, сука, не повторялся!

— Это да… — выдохнул Саня, уставившись в огонь задумчиво. И такое в его голосе прозвучало напряжение, что я опять ляпнула, не подумав:

— Что-то плохое в этом году случилось?

Саня перевел взгляд на меня, помолчал, а затем обронил тяжело:

— Не только в этом году, Лика… Не только… Но теперь… Теперь все будет хорошо, да.

— Да, — поддержал его Гном, — обязательно.

— Ты же принесешь нам удачу, Лика? – спросил Саня, глядя на меня пристально и серьезно. Так, словно мой ответ мог что-то изменить. Что-то улучшить.

— Да… — выдохнула я, не в силах оторвать взгляда от его глаз.

— Хорошо, — кивнул он, а затем… Затем молча потянул на себя за руку, извлекая из-под горячего тела Гнома, приподнял за подбородок, медленно, не торопясь, словно ожидая от меня реакции. Которой не было.

Я смотрела в его потемневшие серьезные глаза и слушала, как стучит , жестко и громко, сердце.

На тот момент я уже понимала, не основным, так сказать, составом мозга, но какой-то его частью, той самой, которая была в любой ситуации трезвой и здравомыслящей, что происходит, и куда это все ведет.

Верней, к чему это все ведет.

И понимала, что не заторможу.

Даже не потому, что не позволят, а… вот так. Год заканчивался так же бешено и безумно, как и начался.