Несу покупки на кухню, оставляя черную упаковку в коридоре. Мне страшно к ней прикасаться. С другой стороны, не бомба же там, в самом деле?

Но я боюсь не этого. А того, что написано в записке.

— Давай, топай мой ручки и приступим к вкусняшкам! — улыбаюсь своему сыночку.

Когда Сашенька убегает, я иду к пакету. Блин, весь мой вечер теперь подчинен одному чертовому пакету! Беру записку. Вижу аккуратный, ровный почерк. Говорят, такие у маньяков бывают. Издаю нервный смешок.

Так и знал, что ты не возьмешь деньги. Моя гордая мамочка. Эти вещи — компенсация за порванные колготки и блузку, а не плата за страстный и горячий секс. Целую во все сладкие места. Кай.

Меня начинает трясти. Кай... мгновенно краснею, вспоминая, какие непотребства с моим телом творил ночью владелец этого красивого почерка. Низ живота мгновенно обдает волной жара.

Швыряю записку на обувной шкаф. Беру пакет и иду в спальню. Без вещей Ромы она стала более пустой. Но ничего! Я быстро займу это место новой одеждой еще круче предыдущей.

— Мама!

— Сейчас, мой хороший!

До вечера я забываю про злосчастный пакет. Мы смотрим мультики, смеемся, едим его любимые зефирки. С сыном мне реально весело! Он такой смышленый, много думает, рассуждает.

Только вот записка покоя не дает. Зачем Кай ТАК её написал? Словно я была лучшей в его жизни.

Укладываю малыша спать, целую на ночь и иду в спальню. Не принимая душ, касаюсь подарка. Достаю оттуда аккуратно сложенную блузку и брючный костюм благородного темно-красного цвета. А на самом дне...

— Вот паразиты! — выругиваюсь, доставая матовую коробочку с ослепительно — белым кружевом, — и цвет же выбрали!

Примеряю вещи. Сидят идеально. А белье так вообще словно на меня шили. Как они так запомнили мои размеры?

Вся переполненная противоречивыми мыслями, ложусь спать. Долго не могу заснуть. Такое чувство, что грядут большие перемены в нашей с Сашкой жизни. Но для меня важен лишь мой сынок. Так что, если бандюки снова появятся на горизонте, я дам понять, что между нами больше ничего не будет. А тот крышесносный секс — лишь мимолетное увлечение.

С утра готовлю завтрак сыну.

— Холосо, что сегодня в садик не нузно, — лепечет он, ковыряясь ложкой в тарелке с кашей.

— Ешь давай, а не вози еду по тарелке! — смеюсь, — а то...

Тук! Тук! Тук!

— О! Бабушка пришла нас проведать, — говорю сыну и бегу открывать.

На пороге и правда стоит мама. И её взгляд не обещает ничего хорошего.

— Где ты была, Вася?! — громыхает так, что чуть стены не трясутся.

— Эм... долгая история, мамуль, — целую её в щеку.

Она смягчается.

— Ромка твой вляпался во что-то опять?

— Да. Он должен много денег опасным людям, — вздыхаю.

— Господи! — мама белеет, — так это из-за них ты вчера утром про Сашу спрашивала?

— Да.

Мы задерживаемся в коридоре. Переходим на шепот.

— И позавчера после собеседования они меня вроде как похитили, — прикусываю губу, понимая, что детали маме знать не нужно.

— БОЖЕ! Ты же пошла в полицию?! — восклицает она.

— Мам, не кричи так, ладно? Всё в порядке, они просто... спросили, где мой муж и всё.

— Не навредили?!

Ну как сказать... жестко трахали до самого утра. Чуть душу всю не вытрахали. А как я кричала под ними, мамочки! Просила, умоляла вставить поглубже. Кашляю.

— Нет, я сказала, что подала на развод и они отстали, — нещадно вру.

— Так ты сделала это? — мы проходим на кухню, мама косится на сына, — написала заявление?

— Да. Хватит уже тянуть кота за причиндалы...

— А что такое пличиндавы? — с широченной улыбкой спрашивает сын.

— У тебя каша на лице, — вытираю щеку ребенка, затем обнимаю его, — потом расскажу.