Похоже моя реакция повеселила комитетчика. Урс усмехнулся на одну сторону, выказывая удовлетворение произведенным впечатлением.

— Похож? — здоровяк был одет в кожаное пальто, отделанное декоративной строчкой на инопланетный манер, настолько странного и несимметричного узора я не встречала. В тон ему штаны, сапоги до колен и белоснежная рубашка- с таким же странным воротником, скошенным на одну сторону, по вытачке шел необычный вырез, оголяющий часть шеи, как если бы хозяин намеренно небрежно расстегнул его.

На вопрос я не ответила, зато предпочла задать свой.

— Вы кто?

На мгновение ухмылка была смыта гневом, потребовалась буквально полсекунды, чтобы комитетчик спохватился и вернул на лицо доминирующую гримасу. Бесполезно. Уловки урсов на меня не срабатывают.

Пока он откровенно разглядывал меня, я тоже изучала его. А пока появилась возможность небольшой передышки, размяла тело, приноравливаясь к нему, словно оно мне давно не принадлежало. А может так оно и было.

— Какое сегодня число? — хороший вопрос, чтобы хотя бы понять, сколько я отсутствовала в реальном мире.

— Разве не ты должна отвечать на вопросы? — урс прошел к столу, на котором расположились хирургические, а может пыточные инструменты. Он провел по ним рукой, затянутой в черную перчатку. Взял один из предметов и подошел ко мне. Он был гораздо выше пыточного стола и мне пришлось закинуть голову вверх.

— Хммм, — промычал он проведя по щеке холодным металлическим предметом. Я вздрогнула и на мгновение мне показалось, что урсу понравилась моя реакция. Ему нравится, когда люди его боятся, значит именно этого давать ему нельзя. Я попыталась отклонить лицо, чтобы избежать повторного прикосновения. Но комитетчик схватил другой рукой за челюсть и развернул к себе.

— Не смей сопротивляться, — интимно прошептал он и встал еще ближе, так, что все его тело соприкасалось с моим. Замерла, позволяя ему исследовать свое тело. Он потрогал волосы, поднес прядь волос к носу и вдохнул запах. Потом он провел перчаткой по щеке, спустился к губе, надавил на нее, заставляя раскрыть рот.

— Красивая для человечки, — заключил он, — но для урса слабая.

Я тебе покажу слабую, дай только добраться до оружия. Оскалилась, обнажая зубы. Пусть еще и на них полюбуется, не уберет свою руку в грязной перчатке, прокушу через грубую кожу.

— Упрямая, — продолжал делать замечания урс, а потом развернулся к другим комитетчикам, которые кажется не меньше меня обалдели от поведения иномирца. — Пошли вон!

Мужики бегом рванули на выход.

Рука комитетчика теперь спустилась ниже. Я взбрыкнула, когда его огромная лапа легла на грудь и сжала. Реакция кажется его позабавила. Он склонился теперь к моему лицу и на мгновение показалось, что урс поцелует меня, но вместо этого он лизнул меня.

“ Что за черт?!” — подумала я и вывернувшись силой укусила его за щеку.

— Ах ты ж, — отшатнулся он, я думала, что он меня ударит. Так он и хотел, замахнулся, но вместо этого рассмеялся. Глубоким красивым голосом, как Душегуб. Внутри все сжалось от боли. В носу защипало.

— Что тебе надо, урс? К чему концерт с моей смертью? — я была на пределе и задергалась, хотя понимала, что бесполезно бороться с фиксаторами.

Улыбка тут же слетела с его лица и мужчина прищурился. Я попала вопросом в точку. Разыграли смерть. Для кого? Для Настроения? Она уже не контролирует Комитет. Значит то, что говорил Молотов — правда. Черт. Моя смерть? Догадка одна за одной.

— Моя смерть это способ выйти на Душегуба, — я не задавала вопрос, я делала выводы. Черт, черт, мне надо знать какое сегодня число. Где мой Вирус, где гребанный курутаг, что сидел в моем теле? Столько вопросов. Мне нужны ответы и моя свобода.