А потом обернулась к Теару, и мысль, проскользнувшая у нее в голове, странно отозвалась  в нем самом. Он тот самый истинный дракон, от которых человеческие девушки должны понести детей со смешанной кровью. Неужели златовласая думает, что он мог забрать ее и привести в свои покои ради этого?..

Теар медленно приблизился, внимательно изучая нежное лицо с горящими глазами и напряженно замершую фигуру. Даже одетая и причесанная как  другие служанки она выделялась среди них. Ливия не отводила взгляд, хотя он точно знал, как ей хочется отвернуться.

Он обещал себе не трогать ее, но невольно выхватил ее чувства и мелькнувшее ощущение: опасение и интерес. И даже — по самому краю чувств — странная тяга. А ведь должна бояться, как огня. Как источник огня и боли, как угнетателя, как грядущую опасность. 

Она думала, что он принудит ее к близости вот так?

– Думаешь теперь, что все драконы ужасны?

– Нет, ваше высочество. – Она едва заметно отступила, держа подбородок высоко, так что хитро закрученные пряди скользнули за спину и открыли ключицы. – Ваша невеста не такая. 

Вот как! А она смелее, чем казалась недавно. Теар улыбнулся.

– А что ты думаешь про меня?

9. Глава 9. Прикоснись ко мне

— Я не знаю, что думать… – я запнулась.

Теар склонил голову набок. Сейчас он показался вдохновленным, будто нападение придало решимости действовать.

Я осталась стоять на месте, глядя на то, как он подходит, как едва заметно прихрамывает на левую ногу, как в полумраке свет масляных ламп скользит по его гладкой коже. И в вырезе черной рубахи, совсем как у обычного человека, бьется на шее жилка.

Так или иначе, я полностью в их власти: пока они держат дочь у себя, у меня нет возможности противиться воле драконов.

– Зато я знаю, о чем ты думаешь, – заговорил он медленно.

Что-то было в его лице волевое и смелое, а в драконьих глазах, кроме пламени, виднелся живой интерес. Мы все для них лишь забавные люди, только зачем этот дракон уже несколько раз приходит мне на помощь?

– О чем же? – мой голос сорвался.

Теар остановился в одном шаге, так, что я чувствовала жар его кожи.

– Хочешь прикоснуться ко мне, но тебе страшно. Страшно, потому что тогда, пятнадцать лет назад, такие, как я, погубили твою семью. И теперь любое напоминание об огне заставляет твое сердце биться чаще и становится труднее дышать. Но вместе с тем я не успел причинить тебе боль, в отличии от моего отца, поэтому ты в смятении: можно ли мне верить.

Он был прав, огонь меня мучил. Но прикоснуться? Нет… Хотя я ведь касалась его прежде. И теперь вдруг и впрямь захотелось дотронуться – самыми кончиками пальцев, как до горячего очага – убедиться, что он по-прежнему опасный дракон или... узнать другую его сущность.

Теар неожиданно взялся обеими руками за ворот рубашки и растянул его, обнажая шею и верхнюю часть груди. 

– Коснись. Я не хочу причинять тебе вред. Мой огонь никогда не вырвется против воли, и сейчас я – человек. Вас назвали неприкасаемыми. И я не трону, но сам открыт перед тобой. Под этой кожей бьется самое настоящее сердце, я знаю, о чем говорю. 

Я хотела рассмеяться этому сумасшедшему дракону в лицо. Внезапному, провоцирующему и резкому, как порыв жаркого ветра. Что он делает?!

Но он снова... Этот, мужчина завораживал ясными глазами, гладкой загорелой кожей, крепкой открытой шеей с плетением вен, он был не такой уж совершенный, но от этого еще более влекущий.

Дракон стоял совсем близко, и я видела, как глубоко он дышит. Мой взгляд притянули крепкие плечи, в вечернем свете они казались бронзовыми, в распахнутом вороте выступали мышцы, и я вдруг поддалась этому колдовству – подняла ладони и коснулась дрогнувшими пальцами кожи дракона.