– Эти господа тут, чтобы наблюдать за ходом следствия, и главное – чтобы помощник Котленд мог ознакомиться с тем, как мы работаем, прежде чем он приступит к исполнению своих служебных обязанностей.

Бролен мысленно выругался. Какого хрена эти бюрократы суют свои носы в его дела? Ему и так есть чем заняться.

Почувствовав раздражение Бролена, капитан взглядом приказал ему молчать.

Слово взял окружной прокурор Глейт. В первую очередь он был политиком, поэтому говорил медовым голосом, но при этом достаточно твердым, хотя и лишенным какой-либо агрессивности. В этом сорокалетнем крепыше Бролен разглядел жажду власти, его глаза горели циничным блеском, присущим амбициозным людям.

– Мы не хотим вас лишний раз беспокоить, просто нам необходимо, чтобы вы немножко помогли моему помощнику войти в курс дела. Я хочу, чтобы он смог занять свою должность, полностью разбираясь в том, как работает наша полиция – с теоретической и практической точки зрения. Вот почему он присоединяется к вам, инспектор Бролен, на все время расследования. Не очень долгого, надеюсь, не так ли?

Бролен почувствовал, как от гнева защекотало в носу. Но, хорошо понимая, кто находится перед ним, он сдержался.

– Прокурор Глейт, сейчас я не могу дать вам точный ответ. Вы же знаете: следствие – это не политическая компания, его невозможно заранее расписать до мелочей. Мы будем двигаться вперед с той скоростью, с какой сможем находить новые следы и улики. – Он заметил, что прокурор поморщился при его словах, но при этом на лице Глейта появилось политкорректная улыбка. –  Должен также добавить, – продолжил Бролен, – что это может быть опасно, и мы не гарантируем…

Прокурор Глейт прервал его жестом руки.

– Бентли Котленд не будет сопровождать вас на выездах, во всяком случае, когда дело дойдет до задержания преступника. Он будет наблюдать за расследованием издалека, я лишь прошу вас согласиться на его присутствие в качестве наблюдателя или ученика, как пожелаете.

Это была не просьба, но приказ, никто даже не сомневался в этом. Однако Бролен уловил некоторую фамильярность, с которой прокурор говорил о своем помощнике: он называл его по имени и ясно давал понять, что покровительствует ему. В течение нескольких секунд Бролен размышлял над тем, что связывает этих мужчин между собой, ведь разница в их возрасте составляла не менее двадцати лет. Может, они – отец и сын или… Бролена оторвал от его мыслей голос капитана.

– Хорошо, а теперь вернемся к интересующей нас теме, – произнес Чемберлен, не желавший слышать какие-либо возражения. – Факты таковы. Вчера, в восемнадцать часов с минутами подросток нашел изуродованное тело женщины, личность которой все еще не установлена. Предварительный осмотр тела показал, что повреждения похожи на те, что наносил своим жертвам в прошлом году Лиланд Бомонт, прозванный Портлендским палачом. Принимая во внимание факт, что следствие по его делу было завершено стараниями инспектора Бролена, наши коллеги из Юго-Западного округа решили нас предупредить.

Чемберлен повернулся к Бролену.

– Если не ошибаюсь, вы подтвердили, что речь идет о похожих увечьях.

Бролен кивнул:

– Я пока жду результатов вскрытия, дабы полностью удостовериться, но да, это очень напоминает почерк Лиланда. Аккуратные разрезы на уровне локтей и особенно ожог от кислоты на лбу. Именно он беспокоит меня сейчас больше всего.

Бентли Котленд, до сих пор хранивший молчание, внезапно спросил:

– Почему?

Бролен внимательно посмотрел на него. Он не знал этого человека. Но уже чувствовал раздражение. Слишком самоуверенный, одетый в сшитый точно по размеру костюм-«тройку», с прекрасно уложенными волосами, разделенными посередине безупречным пробором. Он выглядел очень молодым, наверняка только что окончил университет. Будучи ненамного старше, Бролен был начисто лишен подобного высокомерия.