Сейчас Бролен смотрел на озаренных лучами прожекторов санитаров, несущих через лес тело в черном мешке. Один из экспертов-криминалистов, Крейг Нова, подошел к нему. Это был невысокий мужчина лет сорока, с волосами, образовывавшими подобие короны вокруг лысого черепа, выглядевший, несмотря на ситуацию, довольно радостно.

– Сделали все, что могли, но боюсь, придется долго ждать результатов, тут вокруг невероятно много всякого дерьма, – произнес он, промокая лоб платком. – Мы все исследуем, но не жди чуда, мы нашли огромное количество отпечатков ног и волос, и тебе этого хватит на несколько дней чтения. Эти руины – настоящий сквот!

Бролен вздохнул, начало расследования всегда оказывается таким сложным, можно приказывать сделать все что угодно, не располагая при этом ни малейшими точными деталями и уликами. Он надеялся, что хотя бы в предварительных отчетах появится что-то более-менее конкретное.

– И все-таки я могу описать тебе точный промежуток, в который она умерла, – продолжил Крейг.

Он достал из огромного кармана своего комбинезона записную книжку и блокнот, заполненный схемами и запутанными диаграммами.

– Так… так. Ладно, прежде чем измерить температуру при помощи термоэлемента, мы удостоверились, что у нее нет повреждений в области ануса. Я, конечно, не судмедэксперт, но могу тебе, по крайней мере, сказать, что ее не подвергли содомии. Я только что получил информацию с метеорологической станции Портленда, они сообщили мне среднюю температуру воздуха в этом регионе, это 22 ºC, она сохранялась с незначительными изменениями на протяжении последних двух суток.

Бролен наизусть знал эту процедуру, связь температурных амплитуд с весом тела: сравнив их и сопоставив с различными корректирующими факторами, можно было попытаться установить приблизительное время смерти. Вопреки тому, что часто можно видеть в кино, установить время смерти не так просто – этот элемент расследования обычно содержит больше всего ошибок.

Крейг Нова продолжал:

– Приблизительно установив вес жертвы – около пятидесяти пяти килограммов, и измерив ректальную температуру, оказавшуюся 26 ºС, учитывая, что она была голая, здешнюю влажность…

Крейг Нова открыл блокнот, отыскал нормографическую кривую и таблицу погрешностей. Он провел карандашом три отрезка и кивнул, посмотрев на свои часы, показывавшие уже больше десяти вечера.

– Итак, двадцать часов. Принимая во внимание погрешности, можно предположить, что она умерла прошлой ночью, между двенадцатью и четырьмя часами утра. Это соответствует степени трупного окоченения.

Значит, девушка исчезла прошлой ночью; этот факт поможет установить ее личность, по крайней мере, ее не держали взаперти в течение нескольких предыдущих дней, иначе на запястьях и лодыжках остались бы следы. Крейг щелкнул пальцами.

– Совсем забыл.

Он показал несколько хорошего качества полароидных снимков, запечатлевших лицо жертвы.

– Вот тебе для первичной идентификации, – произнес он.

Бролен взял снимок и засунул его в карман.

– ОК, спасибо, Крейг, держи меня в курсе, как только появится какая-нибудь информация.

– Этим займется Карл Диместро.

Крейг махнул ему рукой и добавил с некоторой иронией:

– Спокойной ночи!

И исчез в своем минивэне, куда его коллега заканчивал укладывать огромные чемоданы с собранными образцами.

Брлен повернулся и увидел Салиндро, поглощенного беседой с офицером Хорнером. Без сомнения, он объяснял ему, что дело будет успешно расследовано, ведь им займется инспектор Бролен. Слишком пространное обещание. Не прошло и трех часов, как он сюда приехал, но чувствовал Бролен себя неважно. У него было время осмотреть тело, что Бролен и сделал с максимальным вниманием, убедившись, что сходство убитой с жертвами палача очевидно. Однако Лиланд Бомонт уже больше года покоился на глубине шести футов под землей. Стал пищей для червей. Тем не менее у него появился последователь: не было никаких сомнений, что это – своеобразный знак обожания. Тот, кто это сделал, желал показать, что он ценит «творчество» Лиланда Бомонта. На жаргоне таких называли copycat, «подражатель» – этот тип серийного убийцы встречается очень редко, но при этом он крайне опасен, поскольку мотивация его поступков произрастает из смеси ревности и обожания по отношению к какому-либо знаменитому убийце, что вынуждает убивать в похожей манере, но при этом подражателю обычно хочется превзойти «учителя» по количеству жертв. А Портлендский палач, по независящим от него обстоятельствам, остановился на цифре «три».