Слово «случайно» она как-то особо выделила, и сразу стало ясно, что очутилась я возле ее двери вовсе не случайно. Это меня пластилин издалека каким-то образом подталкивал, или замок здесь и правда живой?

– Чего тебе надо, Эсми? – взвилась я, не зная, на кого злюсь больше.

На нее, или этого скотину Олень Делона.

– Эсми? – в свою очередь взбесилась демоница. – Да как ты смеешь? Для тебя я Эсмеральда!

Вот теперь пришла моя очередь смеяться.

Эсмеральда? Серьезно? А я-то думала, что у меня имечко дурацкое.

– Чего ты ржешь, мозгля костлявая? – глаза суккубары заполыхали язычками черного пламени. – Это очень красивое имя, носить такое почетно.

– О Нотрдам, о лес муа, рьен кюне в ма. Пусэ ля порте дю жардан д’Эсмеральда… – напела я на ломаном французском, отчаянно коверкая слова.

Кажется, в этих строчках Фролло собирался открыть дверь в сад прекрасной Эсмеральды. Точного перевода я не помнила, хотя меня всегда удивляла способность французов подбирать такие красивые слова для таких обычных действий. Ведь понятно, что открыть дверь монах собирался явно не в тот сад, где цветочки растут.

Впрочем, пока я размышляла над эвфемизмами половой близости, суккубара разозлилась еще сильнее.

То ли мой встроенный переводчик заглючило, и вместо строчек песни он выдал что-то похабное, то ли напротив, ничего не выдал – в любом случае Эсми жутко оскорбилась.

– Да как ты смеешь, дрянь? – взвизгнула дьяволица, зажигая на ладони черное пламя.

Не такого пугающего оттенка абсолютного мрака, как у властелина, но тоже вполне себе страшненькое. Джон в этот раз стоял позади меня, и при всем желании не успел бы ничего сделать, хотя я слышала, как он залился лаем.

Суккубара тоже слышала, и потому чуть улыбнулась, заранее празднуя победу, но не учла одного – я ведь шла не с пустыми руками. И потому прежде, чем пламя успело сорваться с ее пальцев, я вылила ей на руку свою похлебку.

Жалко конечно было – все же старалась. Но с другой стороны, плодами своих трудов надо иногда делиться с ближними.

Суккубара взвизгнула – то ли от неожиданности, то ли от вида моего варева, который был весьма мерзким.

Как и в прошлый раз, узнавать подробности я не стала, предпочтя бегство, перед этим не глядя ткнув суккубару ножичком. Однако сегодня что-то пошло не так – дьяволица быстро справилась с собой, запульнув вслед остатки непотушенного пламени.

Магия попала мне четко между лопаток, и я упала на пол, впрочем, не выпустив из рук ни авоську с мандаринами, ни пригорелую шарлотку, ни даже ножичек. Джон жалобно заскулил, попытавшись кинуться на мою обидчицу.

Схватив пса за поводок, я встала, и снова понеслась прочь, чувствуя, как силы покидают меня с каждым шагом.

К удивлению, спальня властелина обнаружилась раньше, чем ожидалось, и двери ее были приветливо распахнуты. Кое-как я вползла внутрь, заперлась и добралась до ванны.

Упав на колени, стянула с себя платье, глянула в зеркало – мама дорогая.

На спине красовалось такое пятно, словно в меня молния попала. Черные лини лучиками расходились от огромного синяка. Чем же меня эта дрянь рогатая приложила?

Голова закружилась, и даже не пытаясь одеться, я прямо голышом доползла до кровати, легла поверх одеяла. Тело колотила дрожь, было нестерпимо жарко снаружи и до смерти холодно внутри. Прежде чем вырубиться окончательно, я почувствовала, как Джон запрыгнул рядом, принявшись облизывать мне спину, и от его языка становилось легче.

Ох, хороший мальчик…

Очнулась я спустя пятнадцать минут, совершенно здоровая и сперва даже не поверила в свое счастье.