Через несколько минут послышался громкий скрежет – лодка налетела на каменистый берег, который невозможно было разглядеть в тумане. Я сошел в воду – она доставала мне до колена – и вытащил лодку на сушу, а потом распрямился и огляделся.

Вокруг по-прежнему висел туман, только не такой густой, как над озером, и сквозь него я разглядел несколько деревьев с устремленными в небо кривыми ветвями, напрочь лишенными листвы. Под ногами были камни вперемешку с грязью; травы я не увидел вовсе, только несколько чахлых кусточков под все теми же деревьями. Дух Дзигоку чувствовался здесь особенно остро – а все из-за того, что скрывалось в недрах острова. Сама земля была пропитана тленом и разложением. Место и впрямь было проклятым, и я невольно затосковал по дому. Дзигоку ведь соткан не только из огня и серы. За пределами демонских городов, вдали от криков, пыток и постоянных стычек, есть много мест наподобие этого – безжизненных, туманных и зловещих, где на деревьях висит лишь жалкая горстка измученных душ.

Интересно, подумал я, изменилось ли царство мертвых за мое отсутствие. Не забыли ли меня демоны, óни и О-Хакумон, правитель ада?

Я со смешком отмахнулся от внезапных мыслей о родном крае и воспоминаний о том, что было несколько тысяч лет назад. Слишком уж много времени я провел в сознании безвольных людишек. Что толку думать о прошлом? Если властитель Дзигоку и мои сородичи позабыли меня за века, что я томился в плену у смертных, я напомню им, кто я такой и почему зовусь величайшим демоном.

Преисполненный решимости, я направился в глубь острова.

Он был небольшим, и даже в тумане я вскоре нашел то, что искал, – неровный скалистый холм. На самом деле его трудно было пропустить. У подножия, завывая и спотыкаясь, бродили несколько оживших мертвецов. Я разрубил их, обогнул обсидиановый выступ и нашел узкий вход в пещеру – едва заметную щель среди камней, прикрытую кустами и вьющимися растениями. Земля у входа была усыпана костями, а один из кустов вцепился в меня шипастыми ветками, когда я проходил мимо. Не обращая внимания на мерзкое растение, я повернулся боком и протиснулся внутрь.

Мои глаза мгновенно привыкли к кромешной темноте, чему я был несказанно рад. Пускай я и делил бренное тело с Тацуми, убийца демонов был порождением теней, и во мраке ему было уютнее, чем при свете, что ощущалось даже на физическом уровне. Пещера размерами больше напоминала нору в скале, но у дальней стены виднелись ступеньки, спускавшиеся в черноту.

Когда я добрался до верхней, во мраке прошелестел шепот.

– Чужак, ты ступил на прóклятую землю. Убирайся, а не то на тебя обрушится гнев Дзигоку.

Я ухмыльнулся.

– Гнев Дзигоку? – переспросил я, и мой голос эхом покатился вниз по ступенькам. – Я Хакаимоно, первый генерал О-Хакумона и верховный господин óни. Так что, уж поверь, о гневе Дзигоку я знаю столько, сколько тебе и не снилось.

– Хакаимоно? – шепотом переспросил собеседник. – Быть такого не может. Хакаимоно заточен в проклятом мече вот уже четыре столетия. Ты не первый О́ни. Повторяю, убирайся отсюда, а не то отправлю твою душу в Дзигоку, и ее там разорвут настоящие демоны!

Я вздохнул и стал спускаться по ступенькам. Голос зашипел на меня, вновь потребовал уйти, напомнил, что мне тут делать нечего. Я не слушал, просто шагал по лестнице, и она привела меня в короткий коридор, предварявший другую пещеру, уже просторную. Я вошел в нее. Внутри мерцал оранжевый свет. Я огляделся в поисках его источника.

Сперва пещера показалась мне пустой. Четыре факела горели вокруг святилища посреди зала. На алтаре стояли зажженные свечи, но их фиолетовое пламя, казалось, впитывало мрак, а не разгоняло его. Каменное возвышение по центру пустовало, словно то, что занимало его прежде, было потеряно или украдено. Я подошел к святилищу, и тут факелы зашипели и погасли. Пещера погрузилась во тьму, в которой слабо мерцали лишь огоньки свечей.