Походив перед ней, я вспомнила, что, когда мы пришли, она была закрыта на амбарный замок. Вместо стандартной ручки с наружной стороны имелись две металлические скобы, на двери и на стене. Геннадий открывал замок своим ключом. Оно и понятно, в двери нет стандартных замков, поэтому изнутри она запирается только на засов и задвижку, а снаружи – на навесной замок. Вывод я могу сделать неутешительный: дверь закрыта снаружи. Меня заперли в этом доме! Но зачем?!

Я стала наворачивать круги по кухне, размышляя. Пытаясь как-то оправдать людей, оказывающих мне платные, на секундочку, услуги. Допустим, это сделано ради моей безопасности. В лесу волки, медведи, лисы и прочие хищники. Хотя очень сомневаюсь, что звери так близко подойдут к деревне, шли мы, как я уже говорила, недолго. Но когда я спрашивала, как мне с ними контактировать без телефона, и жаловалась, что могу заблудиться в трех соснах пять раз, прежде чем дойду до деревни, они даже не заикнулись о том, что идти мне никуда не придется, просто потому что не смогу выйти из дома! Конечно, они подозревали, что я тут же пошлю их на хрен, простите мой французский, если они расскажут про амбарный замок. С другой стороны, телефон же я безропотно отдала – мою единственную связь с внешним миром, с чего бы мне здесь вдруг заарканиться? Да если меня на убой поведут, предварительно навешав лапши на уши, дескать, так я больше пользы миру принесу и сразу в рай попаду, а тут буду считаться святой, я тоже послушаюсь, да еще и побегу вперед паровоза, убейте меня поскорее… Господи, почему я такая дура? Зачем я только приехала сюда?

Я огляделась и бросилась к окнам. Нет! Вы меня так просто не возьмете!

Окно у стола не открывалось, не имело даже ручек либо шпингалетов. Я кинулась ко второму окну, выходящему в торец здания. Здесь были ручки на одной створке, однако деревянная рама прибита гвоздями к подоконнику. Отлично! А если пожар?..

Я сразу представила себе, как в ночи к хижине крадутся безымянный шаман и Геннадий (Людмила не казалась мне способной на такие поступки), у одного в руках канистра с бензином, у другого зажигалка. Бред… Хотели бы – сожгли бы еще в первый день. Ну, или ночь. Что тогда? Просто не подумали о рисках?

Я сбегала в спальню и убедилась: здесь картина та же. Одна из створок имеет ручки, и по контору рамы торчат гвозди. И тут меня стукнуло. Ножницы! У меня же с собой большие ножницы!

Я достала их и примерилась к окну. Гвоздодером, конечно, легче, но что поделать? Походив между комнат от окна к окну, я убедилась, что на том, что на кухне, меньше гвоздей и прибиты кое-как. Видимо, начинали работу со спальни и ко второму окну уже выдохлись. Вот он, русский человек. До обеда работает энергично, честно, с отдачей, а после – на отвали. В глазах уже маячат огни диско-шара в ночном клубе, а горло ощущает вкус коктейля. Немец бы так не смог, конечно, но мне это только на руку.

Я приступила к работе. В какой-то момент заболела спина, я отложила ножницы и стала разминать шею. Кукла Даша злобно сверкала темно-серыми глазками со стола, наблюдая за всеми моими действиями. Затем я по надобности отлучилась за занавесочку, а когда вернулась, обнаружила, что ножницы пропали. Вот так вот. Прямо на глазах. Ну или почти на глазах…

– На твоих глазах! – упрекнула я куклу. Видимо, уже тогда тронулась умом. – Так что ты, Дашка, главная подозреваемая! Чего молчишь? – Я сложила руки на груди в ожидании ответа. – Ага, ночью ты была более разговорчивая! Поняла, с кем связалась, да? Поняла, что со мной шутки плохи, и сбавила обороты? Верни ножницы, тварь фарфоровая!