Неловко. Ох, боже, как же это неловко, черт возьми!!!

Папа его пристально разглядывает, да так, как никогда не разглядывал моих парней! А он же не мой! Почему тогда мне деть себя некуда?!

- Добрый день, - кивает Марс и подходит еще ближе, протягивая руку, папа ему отвечает крепко.

- Добрый-добрый…так, значит, это вас мне надо благодарить?

- Не стоит. Приятно видеть, что вы чувствуете себя лучше.

- О да, я расцвел, как роза садовая…

- Папа!

Да что ж ты несешь?! Подкалываешь его зачем?! Марса это, правда, не смущает. Он улыбается и кивает в ответ.

- Ну до розы вам пока далеко, но мы над этим работаем.

Вы посмотрите. Нашли что ли общий язык?! Папа ведь тоже вон посмеивается. Если честно, раньше он никогда так тепло и сразу не принимал ни одного из лиц мужского пола, которые оказывались ко мне в непосредственной близости. Кого-то потом, после определенного, временного промежутка, а кого-то вообще в штыки, но чтобы сразу?! Неа. Не было. А Марс ему, похоже, импонирует…

- Как вас зовут?

- Простите. Марс. Приятно познакомиться.

- Марс…какое…необычное имя.

- Мой отец питает слабость к мифологии.

Папа улыбается.

- Вижу. Итак, моя девочка работает на вас, значит?

- Да. Она делает…помогает мне кое в чем разобраться.

- Это она умеет…а как ваша фамилия? Может быть я где-то о вас слышал?

На этот вопрос Марс не спешит отвечать, только смотрит твердо. Чувствую, что атмосфера в комнате начинает накаляться — ой, не нравится мне это…И папа вон насторожился весь…

- Поймите правильно, все-таки она мой ребенок. Я переживаю. Хочу залезть в ее жить максимально, как и полагается.

Я хочу было парировать, чтобы как-то сгладить возникшую неловкость и паузу, но Марс опережает.

- Аппелинский. Меня зовут Марс Александрович Аппелинский.

В этот момент, словно его имя какое-то неведомое заклятие, все вокруг меняется. Из светлых тонов совершается резкий переход на темные, а воздух электризуется так, что аж трещит. Папа — строго, напряженно смотрит на Марса, тот отвечает ему тем же. Не к добру?! Да очевидно, что так! Черт возьми!

- Астрид, выйди.

Неожиданно. Я открываю было рот, но папа смотрит мне в глаза и строго повторяет.

- Выйди. Я хочу поговорить с Марсом Александровичем наедине.

Ловлю такое странное состояние…знаете…Будто ты можешь выбрать, можешь парировать, упереться, но пустое это — нет выбора вообще. Это не приглашение, не просьба — по факту приказ. Который не обсуждается. Нравится мне или нет? А выйти приходится.

Теперь я стою напротив палаты, только спокойствия, как у Марса — ноль. Кусаю ногти, глаз не отвожу, нервничаю, пока они беседуют. Марс занял кресло рядом с койкой, размеренно и спокойно о чем-то говорит — папа внимательно слушает. Потом роли меняются. И так еще целых двадцать минут, которые тянутся вечность. Господи! Да сколько можно!?

Но вот наконец Марс поднимается с кресла, а я не дожидаюсь больше. Врываюсь в палату с безумным взглядом, от которого оба мужчины на миг застывают. Папа отмирает первым и более ярким — начинает смеяться в голос. Марс поддерживает через миг, но скорее спокойно. Размеренно. Только взгляд у него меняется: словно в нем больше тепла появилось. От него я краснею, само собой, но тут же взвиваюсь.

- Не смей смеяться! О чем вы тут языками чесали?! И почему выставил меня, а?!

- Требовательная…вся в мать.

- Это я уже заметил.

Вы только гляньте! Только друг друга взглядами испепеляли, а теперь точно добрые друзья! Какого хрена!

- Прекратите!

Топаю ногой от негодования, а потом надвигаюсь.

- Что это все значит?! О чем вы говорили?! Что…