– Я вижу Золотого Дракона в небесах, но Дух Познания с Духом Соборной Души враждовать не могут, говорил мне наставник Ракот. Ведь это же одна Сила! Нет, скорее всего, мы ждём кого-то – или что-то – готовое броситься меж нашими воинствами. Ударить с двух сторон было б хорошим планом.

– Но кто же может?..

– Козлоногие, например. Слышала ли ты о них, валькирия Рандгрид? Если говоришь, что бывала в Мельине, не могла не слышать.

– Слыхала, как не слыхать, – Райна криво усмехнулась.

– Это просто пример, – Император погладил эфес. – Кто знает, на борьбу с какими врагами вывели нас Орёл и Дракон? Но в одном я уверен – Третья Сила бьётся во имя нашего мира, всего сущего, всей вселенной. Здесь я не сомневаюсь.

…За их спинами гном с двуствольной бомбардой продолжал строить непонятливых гоблинов, невесть как очутившихся в воинстве великого Орла.

– Я должна была вспомнить тебя, владыка Мельина, – вдруг сказала Райна. – Мы виделись. Совсем недавно. Но где, как, почему?

Император покачал головой.

– Я уже не человек, или, во всяком случае, не совсем человек. Память валькирии, дщери великого О́дина, куда лучше моей.

– Кто-то не хотел, чтобы мы помнили об этом и друг о друге, – вырвалось у воительницы.

– Быть может, – нахмурился Император. – Но так ли это важно? У Третьей Силы свои планы.

– Воистину, – пробормотала валькирия себе под нос. – Планы у них свои, и посвящать в них они не любят. Никого. Даже тех, кому предстоит за них биться.

«Готов ли ты сражаться под моим началом?» – спросил великий Демогоргон, перед тем как тан Хаген окунулся в пламя очередного портала.

Конечно, он был готов. Готов ко всему, и ничуть не удивился, оказавшись на краю исполинской равнины, где в серых низких тучах мелькали то Золотой Дракон, то Белый Орёл. Перед хединсейским таном, перед последним учеником Хедина застыло воинство, протянувшись ровной лентой от горизонта до горизонта; просто воинство, без тылов, без лагеря, без обозов. Не горели костры, не варилась вечная походная каша; не бродили маркитанты и маркитантки, и вообще казалось – вся эта ощетинившаяся железом масса свалилась сюда прямиком с серого неба, а не пришагала обычным порядком.

«Теперь ты всё видишь сам», – беззвучно сказал ему Орёл.

– Ничего не вижу, – с грубоватой откровенностью бросил Хаген. – Из огня да в полымя, великий! Вижу войско, не вижу, с кем должно сразиться. Вижу Золотого Дракона на той стороне, не вижу противника!

«Увидь врага, – раздалось с настойчивой силой. – Увидь, тан Хаген. Ты не зря был учеником Истинного Мага Хедина. Впрочем, почему «был»? Зерно Судьбы Зерном Судьбы, но узы ученичества куда крепче. Смотри в оба, тан!»

– Когда я шёл в поход, враг был передо мной, великий Дух. Я знал, против кого посылаю в бой свою дружину.

«Увидь врага, ученик Хедина. Не жди, что всё и всегда будет сделано за тебя. Враг у каждого здесь свой».

– На войне так нельзя, великий. Военачальник указывает цель и отдаёт приказ. Воины исполняют.

«Постарайся понять, что старые правила перестали действовать».

Тан пожал плечами. Рука легла на эфес – и это был привычный, знакомый до последней выбоинки и царапинки эфес его памятного клинка.

Тот самый голубоватый меч, добытый для него учителем Хедином у Бога Горы в Южном Хьёрварде.

Что ж, по крайней мере одно из обещаний великий Орёл исполнил.

Третья Сила не правит, Третья Сила не даёт указаний, Третья Сила не приказывает. Во всяком случае, не впрямую. Когда впрямую – значит, дело и впрямь дошло до края.

Странно, но Хаген не ощущал ни усталости, ни голода, ни жажды. Одежда и оружие, собственное тело – всё казалось воплощённым, настоящим, реальным. И в то же время…