Стае пришлось пройти сквозь мясорубку, устроенную двумя защитниками. Прорвавшихся совместными усилиями добивали охотники деревни. Волки дорого отдавали свои жизни. Люди тоже не все целы были. Много рваных ран перевязали женщины после боя.

Барат пришел в себя внезапно. Только что кипела яростная схватка – и вдруг все закончилось. Он стоял на истоптанном снегу, среди кровавых луж и туш убитых волков. Остервенение боя начало проходить. Навалилась усталость. Вокруг были слышны негромкие разговоры, стоны, изощренная ругань мужчин. Как ни странно, у Барата не было ни царапины. Ребан тоже обошелся без серьезных ранений благодаря изумительному владению клинками. Хотя одежда была разодрана в нескольких местах.

У Барата на левом сапоге был оторван каблук, которым он сгоряча пытался отодвинуть в сторону смертельно раненного волка. Издыхающий зверь не замедлил вцепиться в сапог. Рванувшись, Барат оставил в пасти волка, вместе с каблуком, всю подошву. Остаток боя он провел с босой ногой.

Сейчас Барат чувствовал удовлетворение меча боем. Да и сам он был собой доволен. Ремни сбруи нигде не жали. Она на удивление ловко сидела на плечах. Видно было, что Ребан постарался и, обладая точным глазомером, все тщательно подогнал под фигуру парня.

– Ты вчера хорошо орудовал мечом! – похвалил Ребан. – Многие удары были выполнены хоть и не совсем идеально, но правильно. Где ты научился им? Я ведь тебя еще не учил таким приемам.

Барат почувствовал, как стало жарко щекам. Да, Ребан не учил ударам, но Барат тайком подсматривал за упражнениями учителя, а потом, наедине с самим собой, старательно повторял увиденное.

– Я смотрел, как это делаешь ты, – неуверенно произнес Барат.

Брови Ребана поползли вверх.

– Ты уловил технику ударов? Ты меня удивил! – Ребан покачал головой. – Да и сам я вижу, что пришла пора учить тебя технике боя – ударам, блокам, контрударам. Это будет тяжелая наука, но она стоит того, чтобы ее изучать. Я знаю, что когда-нибудь ты уйдешь отсюда. Там, в далях неведомых, тебе эта наука пригодится. Ты не сможешь здесь усидеть. Не такой ты человек.

Барат не хотел убеждать Ребана, что никуда он не собирается. Что работа с отцом в кузнице ему очень нравится и менять ее на какие-то дали Барат не собирается. Просто ему нравилось работать с мечом, ощущать в руках сильного и верного друга. В результате тренировок тело стало гибким, а силой его Единый и так не обидел. Ощущение силы и ловкости тоже было приятным.

Барат не знал, что Ребан, встречаясь с Туротом за кружкой эля, горячо говорил:

– Это необычный боец будет, Турот, ох необычный! Понимаешь? Он шутя схватывает и выполняет то, на что у меня уходили месяцы и годы упорных занятий. Мальчишка как будто родился с мечом в руках.

– А кузнец какой! – Турот кивал головой. – Это все кровь ардейлов, говорю тебе, кровь ардейлов себя знать дает!

– Пусть идет в дружину к князю, – гнул свою линию Ребан. – Там он может такую карьеру сделать, что тебе и не снилось! Деньги лопатой грести будет!

– Не пущу! – гневно стучал кружкой по столу Турот. – Талант кузнеца загубить не дам!

– Да что он с таким мечом дома делать будет? – рычал в ответ Ребан. – Он воин, и воин прирожденный!

– Мечом пусть владеет, но место его тут, в кузнице! – упрямо стоял на своем Турот. – Ты же видел меч, он его своими руками выковал. Не дядя подарил! А ты хочешь такой талант погубить. А если он погибнет в какой битве? Да Сайна мне вовек не простит! Я сам себе не прощу! Его нам Единый дал. Дал не для того, чтобы мы его погубили. Он мой сын! Пусть не похож! Отец не тот, кто дал жизнь, а тот, кто поднял на ноги, человеком сделал!