Но Вику всё-таки проучить не помешало бы.

Мы втроем сидим на подушках посреди комнаты на полу возле кровати. Между нами только бокалы, бутылка вина и тарелка с фруктами и сыром.

Скромненько, скажете вы.

Согласна. Но мы и не планировали долго засиживаться. Завтра свадьба, да и если я к десяти не вернусь домой (а сейчас только девять вечера), меня начнут искать по всей деревне.

Господи, кому расскажешь не поверят. Двадцать один год, а я всё ещё боюсь сказать папе поперек хоть слово. Сказал он, чтобы я была дома не позже десяти – хоть умирай, но ползи в родной очаг и переползай порог ровно в двадцать два ноль ноль и ни минутой позже.

И это он ещё не знает, что мы тут выпиваем. Представляю, что бы он сказал, если бы узнал. Я же ему наплела, что с девчонками встречаюсь, чтобы обсудить с ними последние приготовления к завтрашнему выкупу невесты. То есть меня. Только поэтому он и отпустил меня. Правда, поворчал немного, как всегда, когда я задерживалась у кого-то так допоздна.

Но, ничего. Потерпеть осталось совсем немного. Всего лишь до завтра.

А уже завтра, как только я поставлю подпись в ЗАГСе, то всё!

Долгожданная свобода!

Больше никаких ограничений и указов - когда, с кем и до скольки мне где-то быть.

Воодушевившись от этой мысли, я молча убираю все предметы в сторонку.

Девчонки настороженно наблюдают за мной. Лидок, понимая, что вот оно – началось, отодвигается в сторонку.

Приподнимаюсь, вытаскиваю подушку из-под задницы, на которой сидела, и замахиваюсь.

- Ты не посмеешь! – цедит сквозь зубы Вика, не забывая при этом тоже тащить из-под себя подушку.

Тю…

Милая моя, это я только дома мямля и рохля, которая не может достойно дать отпор родне. А с другими я совсем не такая!

С огромным удовольствием припечатываю подушку в лицо Вики.

Выкуси, дрянь такая! Весь девичник мне запорола!

Бой подушками у нас продолжается минут пятнадцать.

Отхерачили друг друга с Викой каждая со всей «любовью», так сказать.

Выдохшись, стоим напротив – взлохмаченные, красные и тяжело дыша.

Оглядываю комнату.

Кажется, ничего не повредили и это радует. Не придется краснеть перед родителями Лиды. Кстати, о ней.

Эта засранка сидит себе спокойно на кровати, скрестив ноги по-восточному. В одной руке бокал с вином, во второй – кусок сыра. И спокойно так смотрит на нас.

- Ничья! – довольно флегматично произносит она, как только мы с Викой одновременно смотрим в её сторону.

И нас накрывает всех одной волной. А именно смехом.

Как сумасшедшие мы начинаем все трое ржать. Мы даже с Викой в какой-то момент просто не выдерживаем и падаем на кровать рядом с Лидой.

Отсмеявшись, где-то минут через десять, лежим и просто пялимся в потолок.

Нет, я всё-таки была не права.

Девичник прошел на ура!

- Надеюсь, завтра на свадьбе ты не отчебучишь ничего такого, - с угрозой в голосе говорю я, обращаясь к Вике.

Она подозрительно отмалчивается.

- Нет, серьезно, Вик. Давай ты не будешь портить Дане самый счастливый день в её жизни! - вступается за меня Лида, поворачивая голову в сторону нашей подруги. – Обещай нам!

- Ой, да расслабьтесь вы! – ворчит Вика, садясь, а потом и вставая с кровати. Отворачивается от нас. – Больно надо!

Мы только переглядываемся с Лидочкой.

Больно или не больно ей надо, но на то чтобы подгадить мне и завтра чем-нибудь на самой свадьбе, она вполне способна.

И меня это жуть как бесит. Я буду завтра, как сами понимаете, немного занята, и присматривать за ней не смогу.

А что этой дряни придет в голову, когда она напьется – большущий такой вопрос.

Мы с Лидой тоже садимся. Переглядываемся. По её лицу вижу, что тоже думает, о чем и я. Шепчет мне беззвучно губами «я присмотрю за ней» и я обнимаю её в признательности.