В середине мая много чего случилось, но важно, что все – сразу. Она рассталась с Марвином. Марвин – ее парень, уже бывший. Красивый-умный-замечательный-заботливый. Не сказать, чтобы она любила его, нет… Но он так восхищался ею, дарил такие роскошные букеты, таким был рыцарем, ах-ах! Куда все подевалось? Балабол!

А еще ее не допустили к годовым экзаменам в колледже, она оказалась неаттестованной по трем предметам.

А еще ее родители решили подать на развод. А еще… что еще? Да разве этого мало? Все это сразу – локальный конец света.

Ах да, она же еще лишилась работы. У нее был неплохой заработок, в магазине «Подружка». Ей нравилось работать, но не только из-за того, что можно было набрать себе пробников косметики, быть в курсе новинок и брендов, не только из-за того, что можно было иметь деньги на собственные расходы. (Самостоятельные деньги = маленькая независимость!) Ей по-настоящему нравилось консультировать людей и подбирать им косметику. Лада почти не пользовалась декоративной косметикой, только «уходовой». Она заметила, что все больше мужчин и парней начинают ухаживать за собой. Ей нравилось вглядываться в лица, как в сырые скульптуры, в которых можно что-то долепить, подкорректировать и подправить. А еще она рассчитывала на закон об эмансипации. Если бы она юридически считалась самостоятельным работающим человеком, она бы могла отделиться от родителей (от обоих!) и жить одна.

Родители решили развестись. Вот какие молодцы! Не могли подождать, пока ей стукнет 18 и птичка вылетит из гнезда? Вот же не терпится! Ладно, Семья – отдельная долгая история…

– Лада, ты будешь есть? – мама нарезала красный перец кровавыми сочными полумесяцами.

Ладе казалось, будто ей отрезают пальцы, она даже посмотрела на свои руки.

Вот будет их потом искать, как гоголевский персонаж искал свой нос. Как его там? Коллежский асессор Ковалев.

– Нееее. Не могу, – скривилась Лада и схватилась за живот.

Лада достала мороженое из морозилки. Это единственное, что она пока могла есть.

Она вошла в свою комнату, скинула джинсы прямо на пол. Пусть! Порядок не поможет, когда рушится жизнь. В отличие от коллежского асессора, У Лады в доме не было какого-нибудь Ивана, который мог подобрать и развесить одежду.

Лада стала стягивать носки, но они не стаскивались, мешала тугая манжетка с резинкой. Резинка оставила на щиколотке лиловый ободок, под которым расплывался отек.

Сколько родители живут вместе? Как минимум – 17 лет, потому что столько лет Ладе. Вспомнила, они вместе – больше двадцати лет. Они же проучились в одном универе, а потом завели себе Ладу. Чтобы жить семьей, наверно, да? Но спустя семнадцать лет передумали и решили жить каждый для себя.

«Двадцатилетняя Верность – это как старые носки с тугой резинкой», – подумала Лада. Еще кое-где греют, но жмут и ни от чего не спасают. Хочется их скинуть.

Лада посмотрела на себя в зеркало. Она выглядит на все 100! На 100 лет. И чувствует себя на столько же. Она – древняя черепаха. Ей не может быть 17, это ошибка! Иначе почему ей уже давно все надоело?

Ладу скрючило от страшной ноющей боли. В голове трещало так, будто прямо в ее комнате рубили дрова. Да, еще у нее, ко всей куче проблем, «эти дни…» Эти дни, про которые можно сказать в школе только шепотом, только учителю физкультуры, застенчиво потупив глаза. Если физрук мужчина, то повезло: он в беспомощном положении, он пристально смотрит в журнал, понятливо качает головой и отпускает каждый раз с урока. Он же не отмечает в календарике, у какой девочки в какой день начинаются «эти дни». Бывает, что раза по три в месяц можно сослаться на женские недомогания. Кстати, почему до сих пор на эти темы – табу в школьном обществе, если и так все всё знают? Почему у них в школе не было уроков сексуального воспитания? Неужели лучше перешептываться и пересылать друг другу мерзкие ролики?