– Входи!

               Девчонка открыла дверь и остановилась в нерешительности. Я посмотрел на нее и повторил:

               – Входи!

               Она вскинула голову и ледяным голосом произнесла:

               – Я предпочитаю общаться на нейтральной территории.

               Я хмыкнул. Чего она боится?! Что в моей комнате, что на кухне – факт остается фактом: мы с ней одни! Однако, посмотрев на ее решительное лицо, я пошел ей навстречу. Это было не самое главное сегодня.

               Мы молча вошли на кухню и сели за стол напротив друг друга. Я взглянул на листы бумаги и ручки, лежавшие там. Арина подготовилась, по крайней мере технически. Возможно, сегодня все получится.

               Я плюхнулся на стул и выжидающе посмотрел на нее. Она, стараясь не смотреть на меня, по-деловому заявила:

               – Вчера мы договорились о том, что ты не ходишь по квартире раздетым, а я кормлю тебя.

               – Всегда, когда я дома! – добавил я.

               Малышка кивнула и записала эти два пункта на листок.

               – Второе мое требование: чтобы ты не водил в мою квартиру посторонних, – сообщила она, все так же сосредоточенно записывая что-то.

               – Я согласен, если ты выполнишь озвученное мной ответное требование.

               Арина подняла глаза и расстроенно посмотрела на меня. Вероятно, она надеялась, что я изменю этот пункт соглашения, но я был непреклонен. Девчонка тихо попросила:

               – Уточни, что ты конкретно хочешь.

               Я придвинулся к ней. Она испуганно подняла глаза, и я почувствовал, как она вся сжалась. Я протянул руку к ее голове и стянул резинку с волос так, что они теплым дождем рассыпались по ее плечам. Я внимательно посмотрел на нее. У нее были красивые густые волосы цвета молочного шоколада. Было просто непонятно, почему девушка так безжалостно стягивала их в пучок, пряча от окружающих. Не отрываясь от ее лица, я с расстановкой повторил свой пункт договора:

               – Косметика, прическа, платья, туфли. Каждый день!

               Пару секунд Арина молчала, потом задала вопрос:

               – Объясни мне, зачем мне тратить время на то, чтобы накраситься?! Я нравлюсь себе такой! Я чувствую себя уверенной в таком виде! 

               – Чтобы нравиться мужчинам!

               – А если я не хочу этого?! 

               – Не хочешь?! – я был удивлен. Все мои знакомые девчонки всегда хотели нравиться и производить впечатление. Разве это не должно было быть заложено в них с самого их рождения, как материнский инстинкт?! Может, она больна и не я должен пытаться, как там говорила мама, «расшевелить ее женское начало», а доктор?!

               – А как же любовь и прочая девчоночья чушь?!

               – При чем здесь любовь?!

               – Знаешь, малышка, это банально, но все всегда встречают и будут встречать других людей по внешнему виду! – авторитетно заявил я, а она тут же возмутилась:

               – А мой внешний вид не заслуживает любви?! Разве любят за накрашенные глаза и короткие платья, а не за красивую душу и за волнующий внутренний мир?!

               – Как кто-то увидит в тебе твой… волнующий внутренний мир, если ты саму себя прячешь под этим балахоном?! 

               Я потянул ее за свитер.

               – Это не балахон!

               – Пфф…

               Она не прокомментировала мой возглас, а молча кивнула и стала что-то писать на листке. Я не стал улыбаться и открыто демонстрировать ей, как я доволен, что победил в нашем словесном состязании, чтобы соседка из вредности не вычеркнула пункт, на который только что согласилась.