Отец не желал заниматься строительством на Манхэттене. Он считал это чересчур дорогим и говорил: «Если я могу прикупить кусок земли в Бруклине по доллару за квадратный фут, то зачем платить тысячу долларов за то же самое, но только на Манхэттене?» Это была философия, отличная от моей, но на моего отца она работала хорошо.

Я переехал на Манхэттен, проработав в семейном строительном бизнесе около пяти лет. Некоторые недоброжелатели утверждали, что последующего успеха я достиг благодаря семейному капиталу. На самом деле этот капитал не имел к моим первым строительным проектам на Манхэттене никакого отношения. Напротив, для их оплаты мне пришлось привлечь десятки миллионов долларов инвестиционных средств. Отец давал мне не деньги, а нечто куда более ценное – знания, которые я впитывал и на основе которых в конце концов сформировался мой деловой инстинкт.

Учась в колледже, я мечтал стать кинопродюсером, но, когда пытался заговорить об этом с кем-нибудь из своих друзей, они неизменно замечали: «Послушай, зачем тебе учиться тому, как делать кино, когда ты уже столько знаешь о недвижимости?» Так что правда остается правдой: мой отец был обладателем миллионов, но если бы он не научил меня правильному бизнес-мышлению, не видеть мне членства в эксклюзивном «клубе миллиардеров».

Конечно, было бы весьма заманчиво поведать читателю, что члены нашего «клуба» регулярно съезжаются на встречи в мое имение в Мар-а-Лаго, чтобы подвергнуть анализу риски своих инвестиционных портфелей, заключить сногсшибательные масштабные сделки, полакомиться черной икрой и насладиться бутылочкой отменного вина многолетней выдержки. Но правда такова, что я не употребляю спиртного и предпочитаю черной икре добрый бифштекс, а за последние годы встречался не более чем с двадцатью представителями этого несуществующего клуба (да и то в основном на поле для гольфа, где мы больше говорили об игре, чем о наших капиталах). Тем не менее я изучаю своих «коллег по цеху», что называется, на расстоянии, и, конечно, мы с интересом читаем все, что о нас пишут.

Например, Мэтью Херпер в своей статье для Forbes цитирует психолога из Политехнического института Ренсслер, Роберта Бэрона, утверждавшего, что мы, миллиардеры, очень целеустремленны, мотивированны и обладаем отличными навыками общения, – иными словами, успех в бизнесе нам обеспечивает наша харизма. В этой же статье приведено мнение профессора психологии Келли Шейвер из колледжа Вильгельма и Марии: она считает, что миллиардерам наплевать на то, что о них думают другие. Шейвер утверждает: «Они просто счастливы идти своей дорогой и делать то, что делают».

Здесь я с ней полностью согласен. Отец посчитал меня сумасшедшим, когда я задумал строительство на Манхэттене, но я не слушал его и следовал собственному видению. Таким же образом поступал и один из самых уважаемых мною миллиардеров Уоррен Баффетт, также обладавший собственным оригинальным видением. Он устоял в период «золотой лихорадки» дот комов (бурный расцвет электронного бизнеса), несмотря на серьезную критику за приверженность инвестициям в традиционные активы бизнеса. Зато сейчас у нас есть очередная возможность убедиться в том, что Баффетт – настоящий гений. Больше всего я восхищаюсь тем, что за все время нахождения на посту президента компании Berkshire Hathaway он так и не продал ни одной акции.

Другой исследователь племени успешных предпринимателей, психоаналитик и консультант Майкл Маккоби, утверждает, что миллиардеры, такие как Джефф Безос, Стив Джобс и Тед Тернер, своим успехом отчасти обязаны присущему им нарциссизму, заставляющему их фанатично посвящать все способности и силы реализации своей мечты иногда ценой благополучия окружающих. В своей книге «Продуктивный нарцисс» (The Productive Narcissist) Маккоби приводит убедительные аргументы в пользу того, что нарциссизм может оказаться полезным качеством для желающих начать собственный бизнес. Однако самовлюбленный человек не станет прислушиваться к критикам, я же всегда выслушиваю сотрудников Trump Organization (хотя ничье мнение не способно поколебать мое собственное).