– Я не тронул приготовленное для тебя полотенце, поэтому так посохну. Надо же было смыть с себя пот и кровь, которые мне принесло знакомство с тобой, Дульсинея. Много крови, много песен для прелестных льется дам... – вдруг запел серенаду и ни разу не сфальшивил (!), а затем перешел на обычный разговор. – Слушай, мне в голову пришла отличная идея! – Он бесцеремонно уселся на кровать. – Не нравится мне этот Шацк. Подозрительный какой-то городишко. Тревожно мне за сохранность твоей машины. Угнать, конечно, не угонят. А вот стекло разбить, покрышки порезать... В общем, я готов покараулить твою колесницу, Дульсинея. Безвозмездно. То есть даром.

– Вы посмотрите, какой благородный рыцарь, – голос все же прорезался, Дуня заставила себя не таращиться на татуировку и даже почувствовала, что в голове стали появляться мысли. – Неужели такие еще рождаются на земле? Думала, все, вымерший вид, о котором только в романах читать. А тут... Покажи свою камеру.

– Эмн... А вот в данный конкретный момент ЧТО ты имеешь в виду под камерой? А то я что-нибудь не то тебе покажу. И потом снова виноват буду.

– Ну, что там у тебя в рюкзаке? – не купилась на провокацию Дуняша. – Футляр, в футляре камера...

– А тебе зачем? – не сдавался автостопщик. – Что за внезапная страсть к фотоаппаратуре?

– А у меня хобби! И, может, я налаживаю дружеские отношения с персональным сторожем «ауди», – она не сдавалась тоже.

– Поверь мне, там, в футляре, серьезный аппарат, не для хобби. А сторож и так готов к налаживанию контакта, – развел руки, мол, любуйся. – И даже ужином тебя угостит. Хочешь?

– Поверь мне, серьезные аппараты – мой профиль. Камера, – протянула руку.

– Серьезные аппараты? Слушай, у меня есть такой серьезный... аппарат. И я тебе его с удовольствием... – осекся. Вздохнул. – Ладно, я понял. Сейчас будет тебе фирменная фотосессия от Ивана Тобольцева.

Он все же расстегнул рюкзак и достал камеру.

– Свет – дрянь. Но если ты таки настаиваешь...

Теперь вздохнула Дуня, поднялась с кресла и сама подошла, чтобы аккуратно взять у Ивана фотоаппарат, который тот неохотно выпустил из рук.

– Действительно... серьезная, – подняла глаза и даже слегка улыбнулась. – Я бы сказала, профессиональная. С такой расстаться будет сложно, автостопщик, – после чего на всякий случай удалилась на безопасное расстояние. – Что ж, за предложение фотосессии спасибо, конечно, но в другой раз. А вот как залог – сойдет. Отдам завтра, обнаружив свою машинку в целости и сохранности на стоянке.

Помолчали оба, оценивающе глядя друг на друга. Все по-честному. Сделка.

– Я же той, кто всех прелестней, песнь и кровь свою отдам... и фотокамеру, видимо, – наконец сказал он. – Ладно, по рукам. Но учти, что с ней надо обращаться очень нежно. И вот, возьми футляр. Мне так будет спокойнее. Слушай, а в твоей колеснице сиденья же раскладываются, да?

– Да ты прямо деловой человек. Буду очень осторожной, обещаю. Одевайся, Дон Кихот, пойдем – покажу, как раскладывать сиденья. И ты мне должен ужин.

Второе ЕЕ правило: «Внимательно следи за своими вещами, а особенно – документами».

___

* Росинант – имя коня Дон Кихота.

** Первые строки детской считалочки-молчанки.

*** Слова из песни «Дуня-Дуняша», популярной в девяностые годы ХХ века. Исполнитель – Евгений Белоусов.

3. Глава 3

Третье ЕГО правило: «Всегда следи за тем, что ешь и что говоришь».

Ресторан оказался скромным и провинциальным – в полном соответствии с самим населенным пунктом. И все равно гораздо более приличным, чем внешний вид Тобольцева. Это, впрочем, Ивана нисколько не смущало. Когда начиная с четырнадцати лет пестуешь в себе чувство, что ты круче всех и тебе плевать на мнение окружающих – рано или поздно срастаешься с этим чувством. Вот и сейчас Тобольцев не чувствовал ни малейшей неловкости ни из-за дырки на джинсах, ни из-за не до конца просохших волос. Самоуверенность загружена в программу автопилота.