Зайдя внутрь, Дина ощутила приятную прохладу.

Отделка вестибюля состояла из мрамора и дерева, что смотрелось невероятно помпезно. В глубине виднелось несколько лифтов, стены холла украшали барельефы, вверху – потолочные росписи, изображающие счастливых советских граждан.

Как когда-то слышала Дина, в этом жилом доме был создан уникальный для того времени уровень обслуживания: в здании действовали бюро заказов и бытовых услуг, четыре магазина, под внутренним двором находилась подземная парковка на двести машино-мест, а с середины пятидесятых годов в здании действовал кинотеатр, носивший имя «Знамя». В высотке проживали партийная элита и множество советских деятелей искусства.

Поднявшись в просторном лифте на нужный этаж, старший лейтенант оказалась на лестничной площадке, которую стоило назвать не иначе как зал. Всё тот же мрамор, высокие потолки и ощущение царского масштаба.

На этаже было несколько квартир, и дверь в одну приоткрыта. Из неё выглянул Синицын.

– Дин, сюда, – крикнул он.

Максимова зашла в квартиру, где, помимо лейтенанта, находился ещё один сотрудник полиции, судя по всему, участковый.

Пройдя по широкому длинному коридору и насчитав четыре комнаты, Дина оказалась в гостиной. В центре стояли большой круглый стол со стульями, диван, пара кресел, у окна – чёрный рояль, а на стенах множество портретов.

За столом сидела немолодая женщина с недовольным и обеспокоенным лицом.

– А вот как раз и старший лейтенант, – прокомментировал Синицын.

Дина подошла и села напротив женщины.

– Добрый день. Моя фамилия Максимова.

– Здравствуйте, – тихо ответила дама.

– Как вас зовут? – Дина достала блокнот.

– Галина Сергеевна Мечникова.

– Вы хозяйка квартиры?

– Да, я.

– Живёте одна?

– Да.

– Чем занимаетесь?

– Я преподаватель музыки.

– Семья есть?

– Муж умер несколько лет назад.

– Что у вас случилось, Галина Сергеевна?

Женщина глянула на Синицына, который кивнул, давая понять, что надо рассказывать.

– В общем, – начала дама, – вчера ночью я долго не могла уснуть, смотрела допоздна телевизор, но в итоге задремала прям в кресле. Но потом что-то меня разбудило. Я выключила телевизор и собралась пойти лечь. Спальня находится сразу слева, как выходишь из гостиной. И, зайдя туда, я увидела… – женщина запнулась, поджав губы и взволнованно вновь посмотрев на Синицына.

– Говорите, – подбодрил лейтенант.

– В спальне стояла старуха, вся в чёрном.

Дина перестала записывать и уставилась на Галину Сергеевну.

Услышанное было, мягко говоря, странным.

– Так… подождите секунду, – Максимова вздохнула, – то есть вы хотите сказать, что кто-то проник в квартиру?

– Да, но… я не слышала, чтобы открывалась входная дверь… Хотя, конечно, могли проникнуть бесшумно, я же задремала.

– И что дальше? Почему вы решили, что это старуха? Вы её разглядели?

– Нет, не особо, но она была сгорбленная, с седыми волосами.

– Что она делала?

– Она копалась в моих вещах в трюмо.

– Что дальше?

– Я закричала, когда её увидела! Она обернулась и направилась ко мне, но… как-то необычно. Слишком быстро для старухи и… шатаясь.

– Шатаясь?

– Да.

– А потом?

– Я попятилась назад и, видимо, переволновалась, может, давление подскочило, но мне стало так плохо! Замутило, дурнота подступила, в глазах поплыло.

– И?

– И всё. Больше я ничего не помню. Очнулась утром и сразу вызвала участкового, а он – уже вас.

– Ясно, – Дина быстро записала услышанное в блокнот. – Что-то ещё запомнили?

– Да. Знаете, мне кажется, был какой-то запах.

– Запах?

– Возможно, именно поэтому я и проснулась в кресле. Что-то почувствовала.