– В комитет может записаться любая выпускница, – тихо сказала Амелия, предвидя мой вопрос. Я кисло улыбнулась Ребекке, и она улыбнулась мне в ответ. Бледность ее кожи вызвала у меня некоторое злорадное удовлетворение – причиной тому было солнце. Его лучи пробивались сквозь витражи, заливая помещение оранжевым светом, превращая светлые волосы Ребекки в ржавые.

Мама повернулась ко мне.

– Может, ты все-таки сядешь, чтобы мы могли начать работу с подкомитетами и решить, кто возглавит сбор средств?

– Я выдвигаю Софи, – процедила я сквозь стиснутые зубы.

– К сожалению, она никогда не училась в «Эшли-Холл», – сказала мама, подталкивая меня к дивану.

Я уже была перед ним, когда поняла, что там уже сидит Вероника Фаррелл. Было уже слишком поздно менять направление и искать другое место, не показавшись грубой. Вероника мне понравилась, и в принципе я была не против сесть рядом с ней. Но вот призрачный силуэт сестры у нее за спиной напрочь отбил у меня это желание. Я была готова сесть где угодно, кроме угла комнаты.

Амелия начала ходить по комнате, раздавая бланки.

– Пожалуйста, напишите вверху страницы свое имя, если вы хотите отвечать за сбор средств. Затем внизу, пожалуйста, укажите свое имя под тремя наиболее предпочтительными комитетами, в которых вы хотели бы состоять, и добавьте звездочку, если вы желаете возглавлять комитет. У нас уже есть две замечательных главы комитетов по плетению рождественских венков, но я уверена, что они будут признательны вам за помощь. И мы ожидаем, что все запишутся как минимум в два комитета, даже если вы уже председатель одного. – Амелия улыбнулась мне. Ее взгляд был прикован к моему лбу, как будто она боялась встретиться со мной взглядом и признать, что она причастна к моему выдвижению на этот пост. Я знала: это все козни матери, но я все равно считала Амелию виновной, как ее подругу.

Вероника наклонилась ко мне.

– Я хотела бы записаться на должность председателя комитета по украшению домов, поэтому, если вы запишетесь в этот комитет, я позабочусь о том, чтобы у вас были задачи попроще. Я знаю, насколько вы заняты. – Она улыбнулась, и я улыбнулась в ответ, в надежде на то, что она мила со мной не только потому, что еще не закончила просить меня о помощи.

– Спасибо, – сказала я.

Нас окутал сильный запах «Ванильного мускуса». Голова Вероники дернулась вверх, и я поняла: она тоже его уловила. Я быстро посмотрела на листок у себя на коленях, сделав вид, что изучаю его.

– Она здесь, да? – шепнула Вероника. – Каждый раз, когда я чувствую запах ее духов, я знаю, что она рядом.

– Кто она? – спросила я с притворным равнодушием.

Вероника просто смотрела на меня с упреком в глазах.

– Вы, наверное, уже в курсе, – сказала она, помолчав, – что ваша сестра Джейн разговаривала с детективом Райли и предложила помочь… возобновить расследование убийства Адриенны. Как мать и сестра, я уверена, вы понимаете, почему я это делаю. Я не могу смириться с тем, что не знаю, что произошло… особенно, если есть другие способы раскрыть это преступление. – Она мягко улыбнулась. – Я просто хотела сказать вам это, потому что не хотела, чтобы между нами возникла неловкость. Наши дочери – хорошие подруги, и мы будем часто встречаться. Я бы хотела, чтобы и мы дружили.

– Я только «за», – сказала я, почувствовав, как призрак удаляется, и сдержала вздох облегчения. – Ладно, – сказала я, чтобы сменить тему, – тогда я запишусь в комитет по украшению домов. Хотя вам не кажется, что руководить мастерской по плетению рождественских венков – это само по себе наказание?