– Хорошо, что здесь полно работы, а то жили бы как в музее.

В парке, на площади тридцать пять акров с пальмовыми деревьями, теннисными кортами и домиками для прислуги, она вела себя как романьольская фермерша, лично кормя кур на заднем дворе. В солнечные дни она спокойно сидела на ступенях дома и что-нибудь вязала или же готовила полные тарелки бутербродов для сыновей, игравших в футбол.

За всю свою жизнь Рашель всего два раза навещала своего мужа на работе, объясняя это своим друзьям:

– У меня всегда столько дел по дому.

И тоже только дважды побывала во дворце Квиринале.

– Если королевская семья меня не трогает, – сказала она однажды Витторио, – этим мне оказывается большая любезность.

Такое ее поведение вполне устраивало Муссолини.

– Рашель – как раз то, что мне надо, – говорил он открыто своим приятельницам. – Она хорошая мать и не пытается играть роль жены премьера.

Хотя он и чувствовал себя счастливым отцом и семьянином, Бенито оставлял за собой право на личную жизнь, ведя себя как холостяк среднего возраста. В обычной же жизни он придерживался строгих правил, наставляя, например, своего дальнего родственника Романо:

– Бери в поездах билеты третьего класса и плати за все – даже за билеты в кино.

Когда Витторио, будучи очень слабым в математике, стал приносить из школы хорошие оценки, отец отправился к его учителю и учинил тому скандал:

– С сегодняшнего дня ставьте ему те оценки, которые он заслуживает. В случае повторения этого безобразия я переведу вас на Сардинию.

Дома Рашель говорила ему неоднократно, когда он пытался вмешиваться в ее дела:

– Управляй страной, а я справлюсь сама с домашними делами.

Однажды во время отсутствия отца Витторио и Бруно, нахватавшись словечек из фашистского жаргона, попытались навести критику на поданный им обед.

– Спагетти и мясной соус – для сыновей революции? – заявили они хором. – Это – блюдо старой буржуазии.

Рашель попросила повторить сказанное, а затем воскликнула с яростью, отчего им стало стыдно:

– Это все вина вашего слабоумного отца!

Жизнь семьи Муссолини на вилле Торлония была стабильной и счастливой, как и во многих домах среднего достатка. Папа, как его называли дети, поднимался в 7 часов утра, совершал небольшую проездку на своей арабской лошади Фру-Фру, подаренной ему почитателями, и редко возвращался домой ранее часа ночи. Муссолини, вечно очень занятый, завтракал в столовой комнате на втором этаже за большим круглым столом не дольше чем три минуты, засекая время секундомером.

– Нельзя терять ни минуты, – говорил он сам себе, выпивая залпом бульон с пастой и съедая кусочек хлеба из непросеянной муки.

Хотя язва его и зажила, он никак не мог избавиться от диспепсии. Отказавшись от кофе и вина, он жил на строгой диете, состоявшей в основном из фруктов и овощей. Но даже и эта пища доставляла ему дискомфорт: довольно часто уже через десять минут после еды он испытывал боль, откидывался на спинку стула и поднимал колени, облегчая положение желудка.

Случались, однако, и веселые минуты. Иногда, постучав вилкой по бокалу, как бы давая настрой, Муссолини вместе с любившим музыку Бруно пели дуэтом отрывки из арий Пуччини или Моцарта. В другой раз он устраивал шумную возню с сыновьями, веселясь от души, когда во время игры в футбол мяч попадал в окно. В таких случаях Рашель устанавливала штраф в тридцать лир с головы. Дикие звери увлекали его не менее, чем ребят. В домашнем зверинце у них были королевский орел, сокол, обезьянка, две газели, две черепахи и ангорский кот Пиппо. В течение двух месяцев отец с сыновьями прыгали и скакали с четырьмя львятами, жившими на веранде, пока Рашель не потеряла терпение и не сдала их в зоопарк.