Было ли случайностью то, что три дня спустя женщина встретилась ему на пути, когда Пинчер совершал обычную дневную прогулку вдоль реки? Нет. Он ведь без задней мысли упомянул о своей привычке во время обеда в ее доме. Замышляла ли она кое-что заранее, когда уговорила Пинчера показать ей колледж? Без сомнения. Намеренно ли она попросила показать ей его комнату? Конечно. Ох, конечно же!

До того момента Пинчер был девственником. Это было необычно, и все же такое случалось. Он хранил чистоту ради службы Господу. Возможно, предположил он после, как раз это и привлекло женщину. Она была полна решимости не оставить его таким же невинным, каким он был до встречи с ней. И она отлично знала, как его соблазнить. С тихим восторженным мурлыканьем она раздела его, обнажив бледное тело Пинчера, и научила исследовать ее собственное тело. И до сих пор стыд в душе Пинчера смешивался с восхищением и гордостью – увы, с гордостью! – при воспоминании о том, что они проделывали вместе.

Они встречались потом много раз. Это оказалось совсем не трудно. Ее муж несколько раз уезжал в Лондон. И она частенько приходила в его комнату в колледже. Все происходило во время университетских каникул, так что большинство студентов разъехалось. Почти шесть недель Пинчер предавался греху похоти и, что было и того хуже, содействовал нарушению супружеской верности.

Пинчер так никогда и не узнал, каким образом сэр Бертрам обнаружил их связь. Возможно, он что-то заподозрил. А возможно, он просто выследил жену.

И тогда случилось нечто ужасное. В тот вечер Пинчер находился наедине с леди Филдинг в своей комнате и вдруг услышал оглушительный стук в дверь. Он подумал, что в колледже пожар. Набросив на себя ночную рубаху, Пинчер открыл дверь.

Следующие несколько минут ему очень хотелось бы забыть. Сэр Бертрам был не только таким же высоким, как Пинчер, но и весьма крепким. К тому же он прихватил с собой меч. И именно вспышка отраженного света свечи на лезвии меча заставила Симеона Пинчера бежать. А что еще он мог сделать? Но не успел он проскочить в дверь, как сэр Бертрам схватил его за рубаху сзади. И та затрещала. И лишь когда Пинчер, спотыкаясь, скатился по лестнице и выскочил во двор, он с ужасом осознал, что его старая рубаха осталась в руке сэра Бертрама и что сам он абсолютно наг.

А сэр Бертрам гнался за ним! Пинчер ощутил острую, обжигающую боль в плече. Филдинг ударил его мечом плашмя. Пинчер бежал со всех ног, но его преследователь был удивительно проворен. Сэр Бертрам еще раз ударил Пинчера, и на этот раз острие меча вонзилось в спину, вспарывая плоть.

Они мчались по двору, голый Пинчер и разъяренный преследователь. Слава Богу, это не было средь бела дня, но все равно света хватало, чтобы любой мог увидеть позор Симеона. Ему бы выскочить через будку привратника на улицу, но он не мог сделать этого без одежды. И поскольку Филдинг явно не собирался прекращать преследование, Пинчер был вынужден закричать, зовя на помощь. Одно или два окна, выходившие во двор, открылись. Пинчер все же не представлял, что могло бы произойти, если бы не привратник, втащивший обезумевшего Пинчера в свою сторожку и захлопнувший дверь перед разъяренным сэром Бертрамом. Десять минут спустя сэр Бертрам и его жена покинули колледж, а Симеон Пинчер, закутавшись в одеяло, данное ему привратником, вернулся, дрожа от потрясения, в свою комнату. И лишь очутившись у себя спальне и сбросив одеяло, Пинчер заметил, что весь залит кровью. Шрам на спине остался у него на всю жизнь.