Музыка стала громче – обычная, ничем не примечательная танцевальная попса для коктейль-баров, – а Джош горбился над диджейскими пультами, слегка покачиваясь, плотно закрыв глаза и высунув кончик языка. Один динамик наушников был прижат к его уху, и весь он сконцентрировался на том, чтобы гладко переключиться между двумя идентичными на первый взгляд записями.

– Джош, я…

– Э-э-э-э-эй! Стефани, Стиваруни, Стивстер, – пробубнил Джош, словно какой-то вырядившийся в шмотки от-кутюр деревенский дурачок. – Я как раз хотел устроить вам бурную овацию за вашу работу, – прокричал он, выбираясь из-за пульта и обнимая Стивена за плечи. – Ненавижу, когда на вечеринке приходится беспокоиться, чтобы у всех было налито, все убиралось и за прочую хрень.

– Да не стоит, я просто…

– И, строго между нами, эти ребята… – кивнул он на трио официантов в кухне, – они все так себя держат, если ты понимаешь, о чем я, как будто, блин, слишком хороши для такой работы и все такое. Плюс они чертовски дорого стоят, так что лучше, если денежки перейдут к кому-то знакомому. Ну, ты понимаешь. А ты ведь, я думаю, уже занимался такими штуками раньше? Официантил?

– Да-да, Джош, – ответил Стивен, вытаскивая из кармана пыльную упаковку от антибиотика, чтобы подсунуть ее как предлог. – Дело в том, что я чувствую себя немного…

– И коктейли знаешь? Ну, самые основы миксологии, а? В смысле, не всякое сложное, а «водку-мартини», «маргариту» и прочую фигню.

– Ну да, конечно, но…

– И почему ты тогда не занимаешься этим, чтобы хоть с чего-нибудь начать? И будет тебе за это, скажем, десять, нет, пятнадцать фунтов в час, а? – Теперь он держал Стивена за плечи, чуть ли не прижимаясь лицом к лицу, и пристально смотрел на него своими дорогостоящими голубыми глазами, будто собираясь поцеловать, и Стивен почувствовал, что если сейчас достаточно быстро и резко опустить голову, то легко можно сломать Джошу нос.

Стивен подумал о деньгах, которые потратил на бутылку шампанского, о надвигающейся безработице, об ипотеке на эту чертову дыру, об отсутствии холодильника, о рождественском подарке для дочери. Потом проделал в голове некоторые расчеты: пятнадцать фунтов на шесть часов, может, и все семь…

– Пятнадцать – это уж чересчур, – наконец сказал он.

– Ерунда. Ты этого достоин! – возразил Джош, чуть сжимая его плечи, и Стивен против воли почувствовал себя польщенным – да уж, он и вправду достоин по меньшей мере пятнадцати фунтов в час. – Кроме того, тебе же надо сколько-то вернуть, так? – добавил Джош.

– Ну ладно, – в конце концов сдался Стивен.

– Вот и чудненько! Подсоби нам с этими китайскими фонариками, а? – гаркнул Джош и пошлепал прочь.

В дальнем конце комнаты, по другую сторону бескрайних просторов черного наливного резинового покрытия и островков китчевой мебели, Стивен увидел Нору Харпер. Она лежала на видавшем виды кожаном диване, листала журнал, держа в руке бутылку пива, которую вдруг подняла и наклонила в его сторону, а потом чуть помахала ему кончиками пальцев и улыбнулась. По крайней мере, Стивен решил, что улыбнулась: на таком расстоянии было не разобрать.

И через полчаса начали прибывать звездные гости.

В основном это были актеры – по большей части от давно за двадцать до слегка за тридцать, – знакомые Стивену по телику: кто по высококлассным костюмным фильмам, кто по остросюжетным сериалам и скетчевым шоу в стиле «новая волна», а кто-то и по самым умным из рекламных роликов. Крутая Стервозная Девица, главная голливудская надежда Британии, пара сверхмодно одетых, жестоких, но привлекательных гангстеров из детективных фильмов, Юрист по нетрадиционным кампаниям со сложной личной жизнью и столько харизматичных, но проблемных Хирургов, мускулистых Врачей и бойких Медсестер, что ими можно было бы укомплектовать небольшую деревенскую больницу, в идеале – пятидесятых годов. Появились двадцать восьмая и шестьдесят четвертая Самые Сексуальные Женщины Мира, а также пятнадцатый Самый Талантливый Человек до тридцати, восьмой и четырнадцатый Самые Влиятельные Люди в Комедии, а на низком итальянском диванчике Хитклифф последней модели флиртовал со свежайшей версией Джейн Эйр под наблюдением Николаса Никльби.